Путешествие мага Эдвина
Шрифт:
– Как интересно...
– я вопросительно посмотрел на него, призывая продолжать.
– Она из Закрытой Комнаты.
– Это дудочка...
– я кашлянул, чтобы скрыть удивление.
– Откуда ты знаешь, что она именно оттуда?
– По ее повелению умертвия пустились в пляс. Какие еще нужны доказательства?
– Она действует только на них?
– На все что угодно. Даже на камни, - его лицо исказила гримаса.
– Мне пришлось много играть в последнее время.
– Выходит, что в Закрытой Комнате теперь не сто шестьдесят три, а сто шестьдесят
– Наверное.
– И как она попала к тебе?
– Если не вдаваться в подробности, то ее владел один человек, - он сделал небольшую паузу.
– Заказчик. Я выполнил работу, но он отказался платить. А такое не прощают. Как ты понимаешь, дудочка покойнику ни к чему.
– Разве гильдия не держит в тайне имена заказчиков?
– удивился я.
– Мне специально сообщили его имя и адрес. Еще и с извинениями, мол, прости, что вышла такая неприятность. Я условился с гильдией, что заберу все ценности, какие удастся найти в его доме. К сожалению, там было немного... Ни золота, ни драгоценных камней, ни дорогих книг. Наверняка гильдия раньше меня там все обчистила. Я нашел только мелкие безделушки и вот эту дудочку. Я заинтересовался ею, потому что она лежала в футляре, отделанном красным бархатом. Чересчур роскошно для обычной деревянной дудки, правда?
– Да...
– протянул я, соглашаясь.
– А как звали этого человека?
– Лейко Ильмаский. Под этим именем он был известен гильдии. Но я уверен, что это не его настоящее имя. Он арендовал дом и представился владельцу как Торес Подибрат, а лавочник, который приносил ему битую птицу, знал его под именем Эмиля Водолея. Для него нормой было представляться всякий раз разными именами, поэтому если ты хочешь выяснить кто он, тебе придется изрядно потрудится, - мужчина кашлянул.
– Эдвин, ты не мог бы стать видимым полностью? Мне не по себе разговаривать с головой плывущей по воздуху.
– Мне так удобнее, - ответил я, не желая признаваться в собственном бессилии.
– Как ты узнал о необычных свойствах дудочки?
– Попробовал сыграть на ней, - он пожал плечами.
– А что еще можно делать, заполучив инструмент?
Как и многие другие люди, лишенные слуха и чувства ритма, Дракум любил петь и играть. Но в отличие от других, у моего друга были сильно развито чувство милосердия. Он знал, что музыкант из него отвратительный, а певец еще худший, чем музыкант, поэтому занимался музыкой только предварительно убедившись, что местность вокруг него пустынна и своей игрой он никому не может испортить аппетит.
– Когда камни вокруг меня стали водить хоровод, я поначалу заволновался...
Дракум хотел сказать испугался, но в словаре члена гильдии убийц не было такого слова.
– Но потом увидел, что ничего дурного не случается. Музыка никому не вредит. Я пробовал ее на камнях, сусликах, птицах. Когда меня едва не сцапали умертвия, эта дудочка стала моей последней надеждой.
– У тебя губы опухшие, - заметил я.
– Неудивительно, - с ворчанием ответил Дракум.
– Я играл без передышки не меньше трех часов. Чуть с ума не сошел.
–
Он тяжело вздохнул и отвел глаза. Дракум знал, что я задам этот вопрос и не хотел отвечать на него. И врать тоже не хотел.
– Эдвин, я не хочу тебя в это впутывать.
– Я и так уже впутан, больше, чем ты можешь себе представить. Или ты считаешь, что мы встретились случайно?
– Нет, я не верю в совпадения.
– Решайся. Ты же знаешь, что на меня можно положиться. Тем более что я о многом догадываюсь.
– В таком случае... Конечно, если ты действительно догадываешься... Меня послала гильдия. Я должен найти особенную книгу, сделанную из чистого золота.
Его признание меня не удивило. Я бы больше удивился, если бы он сказал, что пришел в горы Умарта за лазуритовыми улитками, а 'Некрос' ему без надобности. Но в его ответе была маленький нюанс, который меня насторожил.
– Поиски книг, какими бы древними и особенными они ни были - это не твой профиль. И не профиль твоей гильдии. Ты согласен?
Дракум молча кивнул.
– Как случилось, что ты согласился на это задание? Я не верю, что дело в деньгах.
– Меня не спрашивали, - Дракум нахмурился. Уголки губ опустились вниз от огорчения.
– И Маркуса тоже не спрашивали. Ты же знаешь Маркуса, нашего главу гильдии?
– Да, я знаком с ним.
– На него надавили, а он надавил на меня, - глаза Дракума сверкнули, - я знал, что он негодяй, но не предполагал, что до такой степени! Должно же у человека быть хоть немного совести... Да что там - совесть! Пускай вместо нее будет здравый смысл. Я бы не рискнул подобным образом обходиться со своими людьми, - он сжал кулаки, из чего я заключил, что у Маркуса в скором времени ожидаются большие неприятности. Дракум был не из тех, кто прощает обиды.
– Должно быть, это что-то очень серьезное.
– Он сказал, что моей матери не поздоровиться, если я не принесу эту книгу.
– Ну и подлец же ваш Маркус, - искренне сказал я.
По моим воспоминаниям, мать Дракума была хрупкой старушкой, жизнерадостной и очень подвижной для своих преклонных лет. Дракум был ее единственным ребенком, которого ей пришлось воспитывать одной, к тому же поздним, и она в нем души не чаяла. Он так и не решился сказать ей, чем зарабатывает себе на жизнь и она до сих пор пребывает в уверенности, что ее сын числится советником при дворе. Дракум знал, что его мама не одобрила бы его жизненный выбор, а ему не хотелось ее расстраивать.
Жила она в маленьком уютном домике с резным крыльцом в поселке Кирстам, с населением в триста человек и наотрез отказывалась переезжать в Регум. Дракум был даже немного рад этому. В столице его мать подстерегали бы тысячи опасностей, а в поселке, где она выросла и всех знала, ей было вполне комфортно.
Это была добрая, заботливая женщина, и вместе с тем достаточно строгая, когда дело касалось устоявшегося распорядка. Когда я заехал к Дракуму по делам и, задержавшись, остался ночевать в их доме, я словно в детство вернулся.