Путешествие на север
Шрифт:
Пробормотав какие-то извинения за собственную неуклюжесть и отказавшись воспользоваться деньгами, Май начал пробираться через танцующих, оставив жену землевладельца в недоумении.
Держа под руку своего отца, маленькая колдунья шла в столовую. Темно-синее парчовое платье подчеркивало стройную фигурку, тонкую шею и открытые плечи целомудренно прикрывали белые кружева, ниспадавшие с высокой прически, а темные волосы, уложенные затейливыми локонами, были ненапудрены и лишены каких бы то ни было украшений. Личико у колдуньи было тонким и бледным, как у человека, годами лишенного солнца и свежего воздуха. Май решил, что она довольно симпатична, хоть и выглядит
Он пронаблюдал церемонию приветствий, которыми обменялись начальник городской стражи с устроителями приема и уважаемыми гражданами города, что присутствовали на празднестве.
Тонкие пальчики колдуньи нервно перебирали белые перья веера. Май попробовал отгадать причину ее волнения. В чем она? В том ли, что за колдуньей охотятся и всегда и везде есть вероятность слежки? Или в том, что девочка не привыкла к шуму веселящейся толпы и выходы в свет для нее редкость? Или...
Впрочем, взгляд колдуньи путеводной ниточкой уже провел Мая через весь зал и указал на златокудрого юнца из местных в немного тесноватом ему бархатном темно-зеленом костюме. Отец колдуньи в тот момент самозабвенно обнимал и расцеловывал какого-то жизнерадостного толстяка из обежского магистрата и дочь свою оставил на минуту без надзора.
Колдунья указала юноше на отца, затем на себя и изобразила в воздухе некий жест, который, будь он обращен к Маю, тот истолковал бы как обещание избавиться от назойливой опеки. Завершил эту безмолвную речь легкий воздушный поцелуй, и колдунья тут же с невинной улыбкой повисла на локте у отца, обернувшегося к ней с каким-то вопросом.
Май все понял. Птичка была поймана, но, увы, в чужой силок. Ну что ж, ему ведь с самого начала нужна была не она. Ему нужны были деньги. Если б он не чувствовал, что это дело принесет доход, он бы за него не брался. Неужели его собственный дар его подвел? Впрочем, если верно отследить события, то можно получить с купеческих городов то, что обещано контрактом. Если он будет точно знать, что, когда и как случилось, кто докажет, что это не его работа? Теперь он может только пожелать юноше успеха. А если у парня в ближайшее время ничего не выйдет, он, Май, всегда знает, что делать.
Он улыбнулся своим мыслям и оглядел зал в поисках своей щедрой соседки по картам. Он мог бы расспросить ее о златовласом юноше, дочке начальника городской стражи и последних слухах в городе. Глядишь, что-то из сплетен оказалось бы ему полезным. Но ее он нигде не увидел. Зато приметил, что златокудрый юноша, резво лавируя меж прогуливающихся и мирно беседующих гостей, окольными путями пробирается к лестнице на второй этаж. Колдунья, по-прежнему уцепившись одной рукой за локоть отца, упрашивала его о чем-то, а другой рукой держалась за шелковую ленту на поясе очаровательной рыженькой толстушки, одетой во все розовое, которая все время торопливо кивала то колдунье, то ее отцу.
И тут сработало чутье, впитанное Маем с молоко матери (или приобретенное за детство в театре – какая разница). Он умел различать людей искренних и людей, надевших маски. Кто из окружающих живет свою жизнь, а кто играет – для него было словно открытая книга.
Он увидел человека, старательно исполняющего заданную роль, взгляд которого – недобрый взгляд – также был обращен на колдунью. Май безошибочно узнал конкурента. Итак, их здесь по меньшей мере трое. Даже интересно.
Тот, другой, был невысок ростом, черноволос и носил богатый костюм граагских моряков. Он тоже улыбался. Так улыбается
Тогда Май решил переменить позицию. Он обошел зал вокруг, предугадывая последовательность событий, и стал ожидать на подступах к лестнице. Колдунья, держа за руку свою рыжую подругу, вела ее к нему. Май взял с подноса крутившегося рядом слуги бокал с игристым вином и отвернулся. Граагский моряк следил за колдуньей с большего расстояния, но не менее пристально, чем Май. Он может быть опасен? Если судить хотя бы по одному внешнему виду, то – да. А если он еще и способен колдовать...
«Что за игру я себе нашел», – мысленно укорил себя Май и покачал головой. Что там говорил ему мэтр Иоржин о пострадавших от других любителей брать призы? Но деньги, деньги. Они были так близко, что останавливаться попросту преступно. Он заберет деньги, отдаст их матери и вновь ничем не будет связан. Он поедет затем... куда-нибудь на юг, все равно куда, главное – подальше отсюда.
Колдунья прошла мимо. Мраморное личико ее чуть ожило, щечки порозовели.
– Я решила, – донеслось до Мая. – Я твердо решила, Флор. Сегодня или никогда.
– Твой отец убьет нас, когда обо всем узнает, – буркнула в ответ рыжая Флор.
Следующей реплики колдуньи Май уже не слышал. Шелестя юбками, они вспорхнули по лестнице наверх. Май выждал немного, гоняя пузырьки в бокале и краем глаза наблюдая за граагским моряком, и в тот момент, когда моряк на что-то отвлекся, подхватил с подноса у слуги второй бокал и взбежал по лестнице следом за подругами.
Что за здание снято для праздника, Май не знал. Не будь бальные и столовые залы первого этажа столь огромны, он решил бы, что это бордель. Отдельных комнат, расположенных на втором этаже вдоль галереи с окнами, было много больше, чем требовалось местным модницам, чтобы переменять наряды.
Вдали, у предпоследнего окна в самом конце галереи, Май углядел переливающийся в лунном свете розовый атлас.
Заслышав, что кто-то поднялся, рыжая Флор предусмотрительно нырнула за портьеру. Потом осторожно выглянула оттуда и, увидев Мая, спряталась вновь. Май замедлил шаги, принял задумчивый вид и направился прямиком к ней.
Он подошел. Быстрый, боязливый взгляд на одну из дверей, в тонкую щель под которой просачивалась полоска слабого света, указал ему, где уединилась со своим юным другом колдунья.
– Что делает такой прелестный цветочек здесь в темноте и одиночестве? – спросил Май, едва удержавшись, чтоб не сказать вместо «цветочек» «поросеночек», и в последний момент заменив сравнение, казавшееся ему более верным, на более приятное. – Вам грустно? Вас кто-нибудь посмел обидеть?
В блестевших при ярком лунном свете глазах в несколько мгновений растаяла настороженность. Рыженькая Флор определенно опасалась незнакомцев – но не таких обаятельных, как Ипполит Май. Тем не менее она, как верный своему долгу часовой, лишь пожала плечиком и ничего ему не ответила.
– Простите, я невежлив и не привел с собой никого, кто мог бы меня вам представить. – Май поклонился, разведя в стороны руки с бокалами. – Ипполит Май. Я путешественник. Я езжу из города в город в поисках самого интересного, что можно встретить в пути.
Глядя на него во все глаза, рыжая Флор присела в реверансе.
– Флорестан Миллер, дочь старшины цеха шляпных мастеров Обежа. Но...
Ипполит Май не выносил слова «но», и особенно – когда его произносила хорошенькая девушка. Он быстро вручил Флорестан Миллер второй бокал вина, и она умолкла.