Путешествие на Запад. Том 4
Шрифт:
Сунь У-кун стал кричать:
– Бей его! Держи!
Чжу Ба-цзе набрался храбрости и пустился вдогонку за дьяволом, высоко подняв грабли. Почуяв погоню, дьявол задержался на склоне горы и, обратившись лицом к ветру, качнулся из стороны в сторону, сразу приняв свой настоящий облик. Разинув громадную пасть, он собрался проглотить Чжу Ба-цзе. Чжу Ба-цзе струсил и стремглав бросился в кусты, не обращая внимания на колючки и шипы, исцарапавшие в кровь его руки и ноги. Он рассек себе голову, но не замечал боли и, притаившись в траве, прислушивался
Вскоре подоспел и Сунь У-кун. Чудовище снова разинуло пасть, вознамерившись проглотить его. А это как раз и нужно было Сунь У-куну. Он спрятал свой посох, выступил навстречу, и дьявол разом проглотил его. Это так напугало дурачка Чжу Ба-цзе, лежавшего в траве, что он принялся бормотать что-то, изливая свою досаду на Сунь У-куна:
– До чего же неосторожная обезьяна! Ведь знал, что чудовище хочет сожрать тебя, надо было удрать, а не лезть к нему в пасть. Сейчас ты еще праведный монах, хоть и находишься в брюхе этого чудовища, но во что ты превратишься завтра?!
Одержав победу, дьявол удалился. Дурень выполз из травы и помчался обратно по старой дороге.
Вернемся теперь к Танскому монаху, который сидел на противоположном склоне горы вместе с Ша-сэном в ожидании Чжу Ба-цзе и Сунь У-куна. Оба они увидели Чжу Ба-цзе, который, запыхавшись, бежал к ним. Танский монах испуганно спросил его:
– Что случилось? Отчего у тебя такой истерзанный вид? А Сунь У-кун где? Почему его не видно?
Чжу Ба-цзе стал громко плакать.
– Наставник мой! – причитал он сквозь рыдания. – Сунь У-куна сожрало чудовище!
От страха Танский монах повалился наземь, а затем вскочил, начал бить себя кулаками в грудь и топать ногами.
– О мой ученик! – горестно воскликнул он. – Ты уверял меня, что обладаешь способностью покорять всех дьяволов и оборотней, и ручался, что доставишь меня в Западную обитель Будды целым и невредимым. Как же случилось, что ты попался в лапы дьяволу и погиб? О, горе мне, горе! Выходит, что все наши труды и подвиги пропали даром!
Скорбь Танского монаха была поистине безгранична. Чжу Ба-цзе даже не пытался утешить своего наставника и спокойно обратился к Ша-сэну:
– Давай разделим с тобой поровну всю поклажу.
– А для чего делить ее, братец? – удивился Ша-сэн.
– Как для чего? Поделим и разойдемся каждый в свою сторону, – ответил Чжу Ба-цзе. – Ты отправишься к себе, на реку Сыпучих песков, где снова займешься людоедством, а я пойду в свое селение Гаолаочжуан, проведаю мою супруженьку. Белого коня мы продадим и на вырученные деньги купим наставнику все необходимое для погребения его тела.
От этих слов у Танского монаха дыханье сперло, и он завопил не своим голосом, взывая к небу.
Тут мы их пока оставим и вернемся к Сунь У-куну.
Мы уже рассказали вам о том, что дьявол проглотил Сунь У-куна и, довольный своей удачей, направился прямо к себе, в свою пещеру. Толпа бесенят выбежала ему навстречу
– Одного поймал, – самодовольно сказал старый демон.
– Братец! Кого же тебе удалось поймать? – спросил второй демон, не скрывая радости.
– Самого Сунь У-куна! – с гордостью ответил старый демон.
– Где же он?
– У меня в брюхе.
От этих слов третий демон сильно встревожился:
– Я не предупредил тебя, дорогой брат, что Сунь У-куна нельзя проглатывать.
В этот момент из живота дьявола послышался голос:
– Очень даже можно! Насытил свою утробу и вообще голодать тебе больше никогда не придется!
Стоявшие вблизи бесенята услышали и в страхе закричали:
– О великий князь. Плохо дело! Сунь У-кун кричит у тебя в животе!
– Чего испугались? – ответил старый демон. – Я сумел его проглотить, сумею и избавиться от него. Живо ступайте на кухню и сварите мне соленый рисовый отвар. Я выпью этого отвара и изгоню Сунь У-куна. Потом сварю его на медленном огне и приготовлю как закуску к вину.
Бесенята наварили полтаза рисового отвара и принесли дьяволу. Тот разом осушил его до дна, затем засунул два пальца, но Сунь У-кун словно пустил корни в животе и даже не сдвинулся с места. Напрасно дьявол старался. Сунь У-кун так крепко схватил его изнутри за глотку, что у того голова закружилась и в глазах зарябило. От натуги у него даже лопнул желчный пузырь. Но Сунь У-кун прочно сидел на месте. Старый дьявол, задыхаясь, стал кричать:
– Сунь У-кун, ты что не вылезаешь?
– Еще рано, – отвечал Сунь У-кун. – Да мне и здесь хорошо, нечего вылезать!
– Чего хорошего? – удивился дьявол.
– Эх, дьявол! До чего же ты непонятливый! – недовольным тоном проговорил Сунь У-кун. – С тех пор как я стал монахом, живу очень бедно: наступает осенняя прохлада, а я все хожу в своем простом рубище. Зато здесь, у тебя в животе, тепло и не дует. Вот я перезимую у тебя, а уж потом вылезу.
Бесенята все это слышали и, обратившись к старому демону, завопили:
– О великий князь! Сунь У-кун собирается зимовать у тебя в животе!
– Ну и что ж? – ответил старый дьявол, стараясь казаться невозмутимым. – Пускай себе зимует. А я погружусь в созерцание да еще прибегну к способу перемещения внутренностей и за всю зиму не возьму в рот ни крошки еды. Вот и уморю голодом эту противную мартышку, которую даже конская зараза не берет!
– Сынок! До чего же ты глуп! – воскликнул Сунь У-кун. – Охраняя Танского монаха в его пути за священными книгами, мне довелось проходить с ним через Кантон, где я прихватил с собой складной котелочек, очень удобный, чтоб готовить в нем разную пищу. Вот я заберу у тебя все твои печенки, селезенки, легкие да кишки и наготовлю себе столько еды, что ее хватит до самой весны, до того дня, когда поминают покойных предков, и еще на дорогу останется.
Услышав эти слова, второй демон не на шутку перепугался.