Путешествие на Запад. Том 4
Шрифт:
61
Три правила: 1. Усовершенствование духа; 2. Изгнание страстей; 3. Чистота души.
Шесть корней. – Так буддисты называют органы чувств: глаза, уши, нос, язык, тело, мозг.
О том, как нарочный прибыл в заезжий двор почтовой станции и призвал во дворец учеников Танского монаха, мы пока рассказывать не будем.
Обратимся к Сунь У-куну. Расставшись со своим наставником у расписной башенки, он отправился в заезжий двор, весело хихикая. Его встретили Чжу Ба-цзе и Ша-сэн.
– Братец, ты что так развеселился? – спросили они. – Почему с тобой нет наставника?
– Он предается радости и веселью, – ответил Сунь У-кун.
– Какая может быть радость, когда мы еще не поклонились Будде и не получили священных книг? – удивился Чжу Ба-цзе.
– Вот слушай! Едва мы подошли с наставником к расписной башенке, установленной на самом перекрестке, как царевна кинула цветной мячик и попала прямо в нашего учителя. Его сразу же окружили дворцовые прислужницы, нарядные девы и придворные евнухи и подвели к башенке. Затем он сел в колесницу вместе с царевной и укатил во дворец, где его объявят женихом. Что же это такое, по-твоему, если не радость?
Эти слова вывели Чжу Ба-цзе из себя. Он начал топать ногами и колотить себя в грудь.
– Я говорил, что мне надо с ним идти! – досадовал Дурень. – А все ты виноват, Ша-сэн! Если бы я был там, то сразу подскочил бы к башенке, мячик попал бы в меня, царевна признала бы меня женихом, и все было бы хорошо. У меня была бы кровля, жена, пошли бы дети… – размечтался Дурень.
– И не стыдно тебе? – закричал Ша-сэн, подскочив к Чжу Ба-цзе и мазнув его рукой по лицу. – Ишь ты морда! «Купил себе старого осла за три гроша и хвалится!». Да если бы в тебя попал мячик, всю ночь стали бы жечь бумагу с заклинаниями, чтобы отогнать черта, да еще сетовали бы, что поздно хватились. Кто же осмелится пустить в дом такую образину?
– Эх ты, чумазый! Ничего ты не понимаешь! – возразил Чжу Ба-цзе. – Что с того, что я безобразен? У меня есть свои достоинства! Еще в древности говорили: «У кого кожа толста, у того кость крепка», – у каждого свое!
– Полно тебе чепуху городить! – вмешался Сунь У-кун. – Собирай-ка лучше поклажу. Боюсь, что наставник наш забеспокоился и сейчас позовет нас. Надо быть готовыми отправиться во дворец и защищать его там.
– Братец! Ты что-то опять не то говоришь! – воскликнул Чжу Ба-цзе. – Для чего нужна твоя защита нашему наставнику? Он ведь стал женихом царевны, поселится с ней вместе и будет наслаждаться. Это не то, что карабкаться по горам, лазить по тропинкам
Сунь У-кун схватил Чжу Ба-цзе за ухо и, размахивая кулаком, заорал на него:
– Негодяй! Распутник несчастный! Совсем забылся! Ты как смеешь говорить подобные мерзости?!
В этот момент вдруг появился смотритель станции и сообщил:
– Сюда прибыл гонец нашего премудрого правителя и просит вас, преподобных монахов, последовать за ним!
– Для чего же нас приглашают? – удивился Чжу Ба-цзе.
– Ваш благочестивый наставник по счастливой случайности встретился с нашей царевной. В него попал ее мячик, и она признала вашего наставника своим женихом. Вот по этой причине сюда и прислан гонец, чтобы пригласить вас ко двору, – учтиво пояснил смотритель.
– Где же он, посланец правителя? – спросил Сунь У-кун. – Проси его сюда!
Посланец вошел, взглянул на Сунь У-куна и отвесил ему вежливый поклон. Когда взаимные приветствия были окончены, он опустил голову, боясь поднять глаза, и принялся бормотать:
– Может, черти?… А может, дьяволы?… Бог Грома? Якша?
– Гонец! – крикнул Сунь У-кун. – Ты что бормочешь? Если хочешь что сказать, говори прямо!
От этого окрика гонец так струхнул, что даже задрожал и поднял обеими руками жезл государя, свидетельствующий о высочайшем повелении. Выбивая дробь зубами, он начал говорить, с трудом связывая слова:
– Наша… царевна… Есть приглашение… пожаловать на помолвку. Царевна… наша… на помолвку… есть приглашение…
Чжу Ба-цзе решил успокоить его.
– У нас здесь нет орудий пыток, и мы не станем пытать тебя! – сказал он. – И колотить тебя не будем! – добавил он. – Говори внятно и не бойся.
– Ужель ты думаешь, что он боится твоих побоев? Да он твоей морды испугался! – проговорил Сунь У-кун, обращаясь к Чжу Ба-цзе. – Ну-ка, живо собирайте поклажу и выводите коня, – приказал он. – Идемте к наставнику во дворец и обсудим наши дела!
Недаром сказано:
Трудно на узкой тропе разминутьсяТем, кто навстречу друг другу идет.Тот, кто навязывает свою милость,Тот, кто насильно любовь предлагает,Только вражду на себя навлечет.О том, что сказал правитель ученикам Танского наставника, вы узнаете из следующей главы.
ГЛАВА ДЕВЯНОСТО ЧЕТВЕРТАЯ,
Мы остановились на том, как Сунь У-кун и его спутники, следуя за гонцом, направились во дворец. Когда они прибыли к главному входу, дворцовые привратники-евнухи тотчас же до – ложили правителю о них, и правитель велел ввести гостей. Все трое стали в ряд перед троном государя, однако не совершали поклонов до земли, как положено в таких случаях.
– Вот, значит, какие они, высокочтимые ученики преподобного монаха, жениха нашей дочери-царевны, – с удивлением промолвил правитель. – Как же их зовут по фамилии и по имени? Где они проживают? По какому случаю отрешились от мира и какие священные книги хотят раздобыть?