Путешествие на Запад. Том 4
Шрифт:
– О дорогой наставник! Послушай, что я скажу тебе:
В прошедшем бытииНам накрепко связали«Шнурами красными» [31] И судьбы и труды.Как нам в разлуке быть?Нет тяжелей печали!Так рыба житьНе может без воды.Разрушена любовьУ нас двоих отныне:Ты будешь одинок,Я буду жить в пустыне.Под «Голубым мостом»Река разбушевалась,Мост залила, и намК молельне не пройти.Развеян31
«Красные шнуры». – В древнем Китае красными шнурами перевязывали руки младенцев, считая, что этим можно отогнать от них злых духов. Такими же шнурами перевязывались щиколотки ног у жениха и невесты в знак нерушимого брачного союза.
«Голубой мост» – название грота к юго-востоку от уездного города Ланьтянь в провинции Шэньси. По преданию, некий Пэй Хан, живший в годы Танской империи, проезжал это место, где тогда был мост через реку. Ему повстречалась женщина, которая через свою служанку передала листок с вещими стихами. В стихах говорилось, что он встретит здесь девушку и женится на ней. Пэй Хан зашел в корчму близ Голубого моста и попросил поесть. Хозяйка корчмы велела дочери Юнь Ин накормить путника. Пэй Хан сразу же влюбился в Юнь Ин. Он упросил хозяйку корчмы выдать за него дочь замуж и жил с ней очень счастливо.
Сунь У-кун слышал ее жалобные причитанья и боялся, как бы наставник по своему мягкосердечию не разжалобился и не поддался на обман ведьмы. Он начал размахивать кулаками и колотить ногами, распирая внутренности ведьмы в разные стороны. Изнемогая от боли, дева-оборотень повалилась прямо в пыль и больше не могла вымолвить ни словечка. Сунь У-кун подумал, что она околела, и прекратил свои упражнения. Однако дева очнулась и стала кричать:
– Эй, слуги! Где вы?
Слуги и служанки, которые сопровождали свою хозяйку до ворот сада, оставили ее с Танским монахом, а сами разбрелись в разные стороны и принялись забавляться кому как вздумается: кто собирал цветы, кто травы, лишь бы не мешать любовным утехам девы-оборотня.
Услышав истошные крики хозяйки, слуги со всех ног бросились к ней и увидели ее лежащей на земле, с перекосившимся от нестерпимой боли лицом. Она силилась подняться на ноги, ползая на четвереньках. Подбежав к своей госпоже, слуги поспешно подхватили ее под руки и подняли.
– Сударыня! Госпожа наша! – забеспокоились они. – Что с тобой? Где у тебя болит? Не сердце ли?
– Нет! Нет! Нет! – с трудом вымолвила дева-оборотень. – Не спрашивайте меня ни о чем. У меня в животе сидит бес. Живо проводите монаха отсюда, тогда меня пощадят!
Слуги обступили Танского монаха и хотели понести его на руках.
Но Сунь У-кун закричал:
– Это еще что? Кто смеет нести на руках моего учителя?! Я требую, чтобы ты сама вынесла его на волю, тогда только я пощажу тебя!
Дева-оборотень послушалась Сунь У-куна. Она встряхнулась, взвалила Танского монаха себе на спину и быстрыми шагами направилась к выходу.
– Госпожа! Ты куда? – спрашивали слуги, еле поспевая за ней.
– Сейчас я вынесу вон этого негодяя, – ответила им дева, – а себе поищу другого в мужья. Недаром говорят: «Лишь бы пять озер да луна оставались на месте. Тогда в них всегда будет отражение золотого серпа!».
Ну и оборотень! Вы бы видели, как ловко он поднялся вверх по сияющему лучу прямо к выходу. Но вот послышался громкий звон оружия.
– Братец! – воскликнул Танский монах. – Там наверху кто-то есть!
– Это, наверное, Чжу Ба-цзе со своими граблями, – отозвался Сунь У-кун. – Ну-ка, окликни его!
Танский монах стал кричать:
– Чжу Ба-цзе! Чжу Ба-цзе!
Чжу Ба-цзе услыхал голос наставника и заорал:
– Ша-сэн! Наш наставник сейчас будет здесь!
Они оба освободили проход, и оттуда выскочила дева-оборотень с Танским монахом за спиной. Вот и получилось, что
Царь обезьян премудрыйЗаклятья знал и зелья.И оборотня злобногоВсе ж развенчал обман,А Чжу Ба-цзе с Ша-сэномУ входа в подземельеСтояли не напрасно:Вернулся Сюань-цзан.Если вы хотите узнать, осталась ли в живых дева-оборотень, прочтите следующую главу.
ГЛАВА ВОСЕМЬДЕСЯТ ТРЕТЬЯ,
Мы остановились на том, как дева-оборотень вынесла Тан – ского монаха из пещеры.
Ша-сэн подбежал к наставнику, приветствовал его, а затем спросил:
– Где же наш старший брат, Сунь У-кун?
Чжу Ба-цзе не удержался, чтобы не съехидничать:
– У него, наверное, свои расчеты, – сказал он. – Даю голову наотрез, что он остался в пещере вместо наставника!
Но Танский монах, указывая рукой на живот девы, сказал:
– Вот он где!
Чжу Ба-цзе рассмеялся.
– Ну, Сунь У-кун мастер потрошить! Что же он там делает? Эй ты, – крикнул Чжу Ба-цзе, – вылезай скорее!
В этот момент раздался голос Сунь У-куна:
– Открой рот пошире! Сейчас вылезу!
Дева разинула рот, а Великий Мудрец, став совсем маленьким, подобрался к ее горлу и уже хотел выскочить, но побоялся, как бы дева, чего доброго, не перекусила его. Тогда он поспешно достал свой посох, дунул на него волшебным дыханием и воскликнул: «Превратись!». Посох тотчас же превратился в косточку с краями острыми, как шипы. Один край Сунь У-кун вонзил в верхнее нёбо девы, а сам вытянулся и одним прыжком выскочил изо рта, причем успел на лету подцепить и посох, превращенный в косточку. Очутившись на земле, Сунь У-кун принял свой обычный облик и, взмахнув своим волшебным посохом, кинулся бить деву-оборотня. Но у девы в руках неизвестно откуда появилось два меча, и она со звоном стала отбивать удары железного посоха. Противники вступили в бой прямо на вершине горы. Ну и жаркий это был бой! Вот послушайте:
Два клинка в руках у колдуньи,Взад-вперед летая, пляшут.Отражают все ударыДва отточенных меча.Сунь У-кун в великом гневеПосохом железным машетС золотыми ободками, –Оборотня бьет сплеча!Сунь У-кун, рожденный небом,Полон мести, полон гнева,Он сражается, могучий, –Всем воителям пример!А рожденная землею,Обольстительница-дева,Оборотень и лисица,Все ж прелестней всех гетер.Злоба грудь им распирает.Злоба ярость пробудила.Каждый чары применяет,Завоеванные встарь.Ведьма побороть стремитсяЯн – таинственную силу,Силу Инь изгнать стремится.Обезьян отважный Царь.Вновь от посоха по небуМгла морозная клубится!Огненную пыль взметаютЗвонкие клинки мечей.Чародей и чародейкаОба насмерть стали битьсяЗа наставника-монаха,Бой кипит все горячей!Ведь огонь с водой не могутНикогда перемешаться.Сила Инь не уживетсяС благородной силой ЯнИ святой не примиритсяС черным духом святотатца,И не пощадит колдуньюЦарь могучий обезьян.Два меча в пылу сраженьяС грозным посохом встречались.Два врага в дыму сражалисьВ вихре гибельной борьбы.Тучи пламенем венчались,Горы гнулись и качались,Бури огненные мчались,Наземь рушились дубы!Чжу Ба-цзе смотрел, смотрел, как Сунь У-кун сражается с девой-оборотнем, и, наконец, стал ворчать.
– Братец! – сказал он Ша-сэну. – Чего же это Сунь У-кун дурака валяет? Ведь только что он был в брюхе у ведьмы, что стоило ему пустить в ход кулаки, порвать ей внутренности, пробить живот и вылезти наружу, – тогда с этой чертовкой было бы покончено! А он зачем-то вылез через рот и вступил с ней в бой, – вот теперь она ему покажет.
– А ты ведь прав! – отозвался Ша-сэн. – Но как бы там ни было, спасением наставника мы обязаны старшему брату. Давай поможем ему, возьмем наше оружие и разделаемся с ведьмой, а наставника попросим пока посидеть в сторонке.