Путешествие на Запад. ТОМ II

Чэн-энь У

– Раз вы так любезны, что оставили нас в своем доме, – сказал он, – то прошу вас, не считайте нас гостями и не хлопочите. – Почтенный отец, – возразил хозяин. – За ту милость, которую вы нам оказали, за спасение наших детей, невозможно отблагодарить. Даже если бы мы ежедневно устраивали в вашу честь пиры и делали вам подношения, этого было бы слишком мало.

Вскоре снег перестал идти и на улицах показался народ. Хозяин, видя, как расстроен Трипитака, приказал расчистить дорожки в саду и пригласил Трипитаку посидеть в снежном гроте, куда была принесена жаровня с углем.

– Этот старик, по-моему, ничего не соображает, – сказал с улыбкой Чжу Ба-цзе. – В саду хорошо весной. А какое удовольствие сидеть там в такой холод!

– Сам ты ничего не понимаешь, Дурень, – сказал Сунь У-кун. – Снежный пейзаж имеет свою прелесть: уединение и тишина. Это, несомненно, доставит удовольствие учителю и успокоит его.

– Совершенно правильно, – подтвердил хозяин и пригласил всех

в сад. Там действительно было очень красиво.

Осень, а похоже, Что декабрь настал: На крыльце богатом Грудами – крахмал. Белоснежный пестик Подняла сосна, И побег бамбука Вырос у окна, А с плакучей ивы Свесились цветы – Серебром блеснули Ветви с высоты. Горки среди сада Сложены из глыб; Вырыт пруд огромный Для красивых рыб. Увенчалась горка Крохотным ростком. Чистый пруд проточный Затянуло льдом. И цветущий лотос Потерял красу, Ветви над обрывом Никнут на весу; И цветы бегоний Опустились вниз; У декабрьской сливы Ветки принялись. Снег, как пух гусиный, Вьется надо всем, Выбелив головки Желтых хризантем; Испятнал у клена Листьев красноту, С бабочкой сравнялся, Легкий, на лету. К множеству беседок И не подойдешь Даже в гроте снежном Пробирает дрожь, Хоть туда жаровня Угля внесена, С мордою звериной, С лапами слона. Запылали угли – Жизнью все полно; Из бумаги тонкой Вставлено окно; В этом гроте кресел Много дорогих, Тигровые шкуры Брошены на них. Древние картины В гроте том видны, Были семь бессмертных Изображены. Ход через заставу… Горных круч разбег… Цепи и утесы Покрывает снег. И рыбак печальный Виден вдалеке В лодке одинокой На Ханьцзян-реке. В павильоне водном Рыбу продают, Но тропинкой горной Не проедешь тут. И едва ль достанешь Для себя вина… Все ж душа восторга Мирного полна: Острова бессмертных Больше не манят. И к Пэнху не хочет Устремляться взгляд.

Они долго любовались открывшейся их взору красотой и наконец уселись в снежном гроте. К ним пришли соседи, которым они рассказали всю историю путешествия паломников за священными книгами. После того как они выпили по чашке ароматного чаю, хозяин спросил:

– А вы, уважаемые отцы, вино пьете?

– Я даже не прикасаюсь к нему, – отвечал Трипитака, – а вот ученики мои могут выпить чашечку, другую легкого вина.

Хозяин был очень доволен и тотчас же приказал принести теплого вина, чтобы гости могли согреться. Слуги принесли стол и круглую жаровню, и гости вместе с соседями выпили по нескольку чашечек.

Между тем уже наступил вечер и гостей пригласили в дом ужинать. В этот момент с улицы вдруг донесся разговор.

– Вот так холод! Даже река, Достигающая неба, замерзла!

– Сунь У-кун, – услышав это, забеспокоился Трипитака, – что же мы будем делать?

– Холод наступил очень неожиданно, – заметил хозяин, – и река, видимо, замерзла только у берегов, там, где мелко.

– Река замерзла на всем пространстве в восемьсот ли, – продолжал все тот же голос. – Поверхность ее гладкая,

как зеркало. По льду уже идут люди.

Услышав это, Трипитака выразил желание тотчас же пойти взглянуть на реку.

– Не спешите, учитель, – уговаривал его хозяин. – Сейчас уже поздно. Завтра пойдем.

Тут они распрощались с соседями и отправились в отведенное им помещение отдыхать.

На следующий день, как только они проснулись, Чжу Ба-цзе сказал:

– Учитель, сегодня ночью было еще холоднее. Наверное, река совсем замерзла.

Трипитака подошел к двери и, кланяясь небу, молвил:

– Великие духи – хранители веры! С того момента, как мы отправились на Запад с благородным намерением достичь цели и совершить поклонение Будде, мы, несмотря на все трудности и опасности пути, ни разу не сетовали на свою судьбу. И вот сейчас мы снова ощущаем помощь неба: по льду мы можем перейти на противоположный берег. Клянемся, что, возвратясь на родину, мы доложим нашему императору об оказанных нам милостях, и он отблагодарит вас за все благодеяния!

Закончив молитву, Трипитака приказал Чжу Ба-цзе седлать коня.

– Учитель, не спешите, – уговаривал хозяин. – Через несколько дней, когда снег растает, я сделаю лодку и переправлю вас через реку.

– Мне кажется, что все эти разговоры излишни, – сказал тут Ша-сэн. – Мы только слышали о том, что река замерзла. А ведь нужно увидеть это собственными глазами. Это вернее, чем слушать других. Сейчас я оседлаю коня, и вы, учитель, сами поезжайте туда и посмотрите.

– Совершенно справедливо, – поддержал Ша-сэна хозяин и приказал работникам оседлать шесть лошадей, а коня Трипитаки не трогать.

В сопровождении шести слуг они все вместе отправились к реке и, приблизившись к берегу, стали смотреть. Что же они увидели?

Облака разошлись, синева в небесах проступила, И снега громоздились, сугробы казались горами, И казалось, что холод в проходах у Чу собирался – Все пространство покрылось зеркальными, ровными льдами. Ветер северный выл и до кости прохватывал тело, В гуще водорослей в водоемах попряталась рыба; Отморожены были в дороге у путников пальцы, И волна на реке замерзала нефритовой глыбой. Птицы жались друг к другу, цепляясь за ветки сухие, Лапки птичьи ломались, и лопались змеи от стужи. Рыбаки на реке от мороза стучали зубами, И под стужей серебряной стыли во впадинах лужи. Шелковичные черви замерзли тогда на востоке, А на севере крысы глубоко упрятались в норы. Все излучины озера накрепко льдом затянуло, И до дна промерзала слоями бездонность пучины. Волн лишилась река, подымаясь до самого неба. Чистый лед выходил и на сушу дорогою длинной…

Через реку, по льду, действительно шли люди.

– Куда они направляются? – спросил Трипитака.

– На том берегу, – отвечал Чэнь, – находится женское царство Силян. А эти люди-торговцы. Товар, который здесь стоит сто цяней1, на том берегу стоит десять тысяч. И, наоборот, то, что там дешево, здесь ценится очень высоко. Выгода от торговли настолько велика, что ради нее эти люди готовы даже рисковать жизнью. В обычное время они погружаются по семьдесят человек в лодку и, не взирая на бурю и непогоду, переправляются через реку. Вот и сейчас, как только они увидели, что река замерзла, они, несмотря на опасность, решили отправиться в путь.

– В жизни самое главное для мирян – это слава и выгода, – сказал Трипитака. – Ради этих двух вещей они готовы пожертвовать даже своей жизнью. Однако и мы мало чем отличаемся от них, выполняя волю императора. Ведь и мы делаем это ради славы. Сунь У-кун! – приказал он. – Отправляйся в дом нашего благодетеля, собери вещи, оседлай коня, и мы отправимся в путь. Надо воспользоваться тем, что река замерзла.

Сунь У-кун, хмыкнув, пошел выполнять приказание.

– Учитель, – сказал тут Ша-сэн, – пословица говорит: «За тысячу дней человек съедает тысячу шэнов риса». Раз уж мы нашли приют в доме почтенного Чэня, то почему бы нам не прожить здесь еще несколько дней. Мы можем подождать, пока растает снег, сделаем лодку и переправимся через реку. Мне кажется, что спешка никогда не приводит к добру.

– Ну, что ты глупости болтаешь, – сказал Трипитака. – Если бы сейчас был второй месяц, можно было бы надеяться, что потеплеет и снег растает. Но ведь сейчас седьмой месяц, и с каждым днем становится все холоднее. Как же можно говорить об оттепели? Мы только попусту задержимся на целых полгода.

– Хватит вам разговаривать, – сказал Чжу Ба-цзе, спрыгнув с лошади. – Сейчас я пойду посмотрю, насколько крепок лед.

– Ну и Дурень, – сказал Сунь У-кун. – Если вчера ты мог узнать, как глубока река, бросив в нее камень, то как сможешь ты узнать толщину льда?