Путешествие на Запад. ТОМ II

Чэн-энь У

«Черт бы тебя побрал! – услышав это, всполошился Чжу Ба-цзе. – Так ты, оказывается, явился сюда за тем, чтобы обрезать мне уши! А я даже закричать не могу!»

Увы! Всего одна фраза, сказанная Дурнем, раскрыла тайну превращения Царя обезьян. В этот момент в пещеру вбежало несколько духов, они вместе с привратником обходили дозором горы.

– Господин наш! Беда случилась! – кричали они. – Сунь У-кун убил вашу матушку, а сам обманным путем проник сюда!

Услышав это, один из повелителей духов тотчас же взмахнул своим семизвездным мечом и ударил Сунь У-куна по лицу. Но тут произошло настоящее чудо! Великий Мудрец встряхнулся, в тот же миг пещеру озарило золотое сияние, а сам Сунь У-кун исчез. Этот способ представлял собой изумительный трюк! И заключался он в том, что, уплотняясь, Сунь У-кун принимал форму, а рассеиваясь – превращался в пар. У самого главного

колдуна душа ушла в пятки. Все остальные духи в растерянности грызли ногти и покачивали головой.

– Дорогой брат, – сказал тут первый начальник. – Надо вернуть Сунь У-куну Танского монаха вместе с Чжу Ба-цзе, Ша-сэном, конем и вещами. Иначе неприятностей не оберешься.

– Что это ты говоришь, брат? – возмутился второй начальник духов. – Сколько сил я потратил, чтобы захватить Танского монаха. А ты так испугался этого Сунь У-куна, что готов все вернуть ему обратно. Ну и трус же ты! Разве такой поступок достоин настоящего воина? Ты пока оставайся здесь и ничего не бойся. Ты говорил, что Сунь У-кун обладает огромной волшебной силой, но я встречался с ним всего один раз, и нам не пришлось посостязаться. Сейчас я надену боевые доспехи, и мы будем драться. Если он после трех схваток не одолеет меня, значит, суждено нам отведать мяса Танского монаха. Если же я после трех схваток не одолею его, тогда мы вернем Танского монаха Сунь У-куну.

– Пожалуй, ты прав, мой мудрый брат, – сказал первый начальник.

После этого они приказали принести боевое снаряжение, и слуги тотчас же выполнили приказ. Второй начальник надел боевые доспехи, подпоясался, взял меч и, выйдя из дверей, крикнул:

– Сунь У-кун, где ты?

А Сунь У-кун в это время сидел на облаке. Услыхав, что его зовут, он обернулся и увидел второго начальника духов. И вы только послушайте, какой на нем был наряд:

Всю грудь кольчуга чудная покрыла, Блистал на шлеме феникс белокрылый, И голенища белой кожи гладкой Ложились ровной и красивой складкой; Он жилы исполинского дракона У пояса носил непринужденно; Лицом, как дух Вершины Возлияний, Он семизвездный меч имел для брани. Ничем не отличался от Цзюй Лина, И было в нем величье властелина, А гнев его, и грозный и могучий, Облек все небо в грозовые тучи.

– Сунь У-кун! – грозно крикнул он. – Немедленно верни нам наши талисманы и мать. Тогда я отдам тебе Танского монаха, и вы можете идти на все четыре стороны!

– Ах ты мерзкая тварь! – не выдержал Сунь У-кун. – Ты что же это, не признаешь своего деда? Сейчас же освободи моего учителя, братьев, верни коня и вещи и, кроме того, дай нам денег на дорогу. Не вздумай только артачиться, не то я тебя в бараний рог согну. Лучше не вынуждай меня действовать силой.

Услышав это, второй повелитель духов прыгнул в воздух и, размахивая мечом, ринулся на Сунь У-куна. Тот, в свою очередь, бросился на противника. И вот в воздухе разгорелся ожесточенный бой:

На шахматной доске Вступая в состязанье, Встречается король С природным дарованьем. Когда же игроки Себе находят равных, Как шахмат не любить, Старинных, достославных! С талантом королю Приходится сразиться И для такой игры Немало потрудиться. Вступили здесь в борьбу Два звездных полководца: Так тигров смертный бой Средь Южных гор ведется. Так в северных морях Сшибаются драконы, И блеск от чешуи Скользит в воде зеленой. Когда же тигры рвут Когтями и зубами, То россыпи зубов Цепляются крючками. Когда же чешуя Огнем зажжется звездным, Осколки

полетят Кругом дождем железным. Враги же, в волшебстве Стяжавши подкрепленье, Бросались то назад, То снова в наступленье. И промаха они Не делали ни разу: То посох с ободком Вздымался без отказу, От вражьей головы В трех фынях пролетая. То грозного меча Сверкала сталь литая, На палец в глубину Грозил пронзить он тело; Величие бойца Грозою прогремело. Противник же его В отваге непреклонной Созвездьем южным был – Медведицей студеной. А перед ним – другой, Чья доблестная сила, И молнию и гром Величием затмила.

Уже тридцать раз схватывались противники, но так и нельзя было сказать, на чьей стороне перевес.

«А этот негодяй, оказывается, в состоянии противостоять моему посоху, – с одобрением думал Сунь У-кун. – И все же вести с ним бой – значит попусту тратить время. Ведь у меня есть три волшебных талисмана. Возьму-ка я тыкву или кувшин и захвачу волшебника! Нет, так, пожалуй, нехорошо, – продолжал он размышлять. – Ведь недаром говорит пословица: «Вещи покорны желаниям своего хозяина». Если я позову его, а он не откликнется, я могу все дело испортить. Попробую-ка я использовать золотой шнур, чтобы поймать его».

И наш чудесный Великий Мудрец в одной руке держа посох и отражая меч противника, другой взял золотой шнур и с шумом накинул его на голову духу. Но тут следует сказать вот еще о чем: сила этого шнура проявлялась лишь в том случае, когда произносились заклинания, – одно называлось заклинанием крепкого охвата, другое – заклинанием слабого охвата. Если надо было захватить врага – произносили заклинание крепкого охвата, и тогда освободиться было невозможно. Когда же надо было выловить кого-нибудь из своих, произносилось заклинание слабого охвата для того, чтобы шнур не причинил вреда. Противник, узнав свой талисман, произнес заклинание слабого охвата и, распустив шнур, освободился от него. Затем он бросил шнур прямо на Сунь У-куна, и шнур обвил Великого Мудреца. Когда же он попытался уменьшить себя, чтобы избавиться от веревки, второй начальник духов произнес заклинание крепкого охвата, и после этого Сунь У-куну даже нечего было думать о том, чтобы освободиться. Когда Сунь У-кун передвинул шнур до шеи, он был уже крепко охвачен золотой петлей.

Тогда дух дернул нить, подтянул Сунь У-куна к себе и несколько раз ударил его мечом по голове. Однако кожа на голове Сунь У-куна даже не покраснела.

– Вот так обезьяна! – удивился дух. – Ну и крепкая у тебя башка! Пока что я тебя рубить не стану. Отведу-ка я тебя к себе в пещеру, а там мы снова за тебя примемся! Ну-ка, отдавай быстрее остальные талисманы!

– Какие это талисманы ты с меня требуешь? – стал возражать Сунь У-кун.

Тогда дух тщательно обыскал его и нашел тыкву и кувшин. Приведя его в пещеру, он сказал:

– Ну, брат, поймал!

– Кого это ты поймал? – спросил первый начальник духов.

– Сунь У-куна, – отвечал второй. – Иди сюда, смотри!

Взглянув на Сунь У-куна, первый начальник тотчас же узнал его.

– Верно, это Сунь У-кун! – закричал он, весь сияя. – Привяжите его длинной веревкой к столбу около поперечной балки, – приказал он.

Сунь У-куна привязали к столбу, а оба начальника ушли во внутреннее помещение пить вино в честь победы. Увидев, что Сунь У-куна привязали к столбу и он висит рядом с ним, Чжу Ба-цзе пришел в неописуемый восторг и громко расхохотался.

– Что, дорогой брат! – крикнул он. – Так и не удалось отведать моих ушей!

– Эй, Дурень!-крикнул Сунь У-кун. – Тебе, видно, доставляет удовольствие висеть на этой балке? А я вот сейчас уйду отсюда и уж конечно спасу вас.

– Да что ты, спятил, что ли? Или совести у тебя совсем нет?! – крикнул Чжу Ба-цзе. – Ведь самому не уйти отсюда, а думаешь еще о том, чтобы помочь другим. Брось глупости болтать. Мы все вместе найдем здесь свою смерть. По крайней мере легче будет дорогу в ад отыскивать!