Путешествие на Запад. ТОМ III

Чэн-энь У

– Лоча! Ты почему не уходишь? – спросил Сунь У-кун.

Лоча опустилась на колени и сказала:

– Умоляю тебя, Великий Мудрец, прояви свою доброту и верни мне волшебный веер!

– Ах ты, презренная тварь! – прикрикнул на нее Чжу Ба-цзе. – Не знаешь своего места! Тебе жизнь сохранили, а ты все недовольна! Подавай тебе еще и веер! Сама посуди: мы потратили столько сил, чтобы раздобыть эту драгоценность, так неужто отдавать ее? Уж лучше мы продадим веер и на вырученные деньги купим себе разных лакомств… Ступай-ка лучше к себе в пещеру, не то тебя дождем намочит!

Но Лоча снова начала кланяться:

– Великий Мудрец, ты ведь обещал, что, погасив огонь, вернешь мне веер. Теперь поздно раскаиваться в том, что произошло. Мы не оказали тебе должного уважения и поэтому потревожили небесных духов. Ты не думай, мы с мужем тоже понимаем законы справедливости, только пока еще не вступили на истинный путь. Теперь я, наконец, увидела

мужа в его настоящем виде, увидела, как его повели на Запад, а потому никогда больше не позволю себе творить зло. Прошу тебя, отдай мне веер, а я начну новую жизнь и буду заниматься самосовершенствованием.

Тут дух земли перебил ее:

– О Великий Мудрец! – сказал он. – Верни ей веер. Она владеет всеми его тайнами и знает, как гасить огонь. Тогда я смогу остаться на этой горе, буду помогать людям, а мне за это будут приносить жертвы. Не откажи в этом благодеянии!

– Я слышал от здешних жителей, – отвечал Сунь У-кун, – что за то время, когда пламя на горе бывает погашено одним взмахом веера, можно вырастить и собрать урожай. Каким же образом навсегда загасить огонь?

– Если хочешь навсегда загасить Огнедышащую гору, то надо сорок девять раз подряд махнуть веером. После этого огонь никогда больше не появится! – сказала Лоча.

Сунь У-кун, выслушав ее, взял веер в руки и стал изо всех сил махать им в направлении вершины горы. После сорок девятого взмаха с неба хлынул ливень прямо в жерло горы. Веер действительно был волшебным: дождь лил только туда, где был огонь, а вокруг стояла ясная безоблачная погода.

Танский монах со своими учениками находился там, где не было огня. Поэтому на них не упало ни единой капли. Так они провели всю ночь, а с наступлением утра привели в порядок коня и поклажу, вернули Лоче ее волшебный веер, причем Сунь У-кун сказал ей:

– Если я не отдам тебе веер, люди станут говорить, что я не хозяин своему слову, и не будут верить мне. Бери свой талисман к себе на гору, но, смотри, не устраивай больше никаких безобразий, помни, что я пощадил тебя и отпустил с миром лишь потому, что ты раскаялась.

Лоча приняла веер, прочла заклинание, и веер сразу сжался у нее в руке, став величиной с листок абрикосового дерева. Она засунула его себе в рот и поклонилась монахам, поблагодарив их. С этого времени она уединилась и стала вести жизнь отшельницы. Впоследствии она достигла перевоплощения, и имя ее увековечено в книгах, описывающих жизнь буддийских святых. Лоча и дух горы, растроганные до слез милостью Сунь У-куна, пошли провожать паломников. Наконец они распростились, и Танский монах, Сунь У-кун, Чжу Ба-цзе и Ша-сэн отправились вперед, ощущая приятную прохладу и ступая по влажной земле.

Когда две крайности соединились, То истинное родилось от них начало; Когда огонь с водою усмирились, Вражда угасла, ярость замолчала, Широкая дорога вновь открылась.

Если вас, читатель, интересует когда, через сколько лет, наши путники вернулись в восточные земли, прочитайте следующие главы.

ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ВТОРАЯ,

в которой рассказывается о том, как в храме-пагоде было совершено телесное и духовное омовение, как на суд правителя была доставлены связанные черти и как паломники решили совершить еще одно доброе дело

Сто «кэ» ты должен помышлять о благе, Чтоб в это время совершить благое дело: С такой задачей справишься ты смело… Но наберешься ли терпенья и отваги, Чтоб больше сотни тысяч «кэ» не прекращать От высыханья охранять живую влагу И жар огня могучий усмирять? Вода с огнем уж более не в ссоре, Не гнев являют свой теперь, а милость. Пять сил природы меж собой не спорят, И в цепь одну они соединились, И темное и светлое начало Приведены в достойное согласье, Исчезло все, что странникам мешало, И снова перед ними расстелились Пути-дороги к истинному счастью.

Этот стих, который поется на мотив «Линцзянсян», мы привели здесь к тому, чтобы напомнить вам, как Танский монах и его ученики привели в гармонию силы воды и огня, благодаря чему вокруг распространились свежесть и прохлада. При помощи волшебного веера была потушена Огнедышащая гора, и вскоре путники миновали пространство в восемьсот ли,

где еще совсем недавно бушевало пламя. Весело и беззаботно наставник и его ученики пустились в дальнейший путь на Запад.

Осень была на исходе, начиналась зима, и путники чувствовали ее приближение.

Вот послушайте:

С астр отцветающих уж лепестки облетают, Нежные почки набухли на веточках сливы, Вкусной похлебкою жены мужей угощают, Что ни деревня, везде урожай убирают, А в урожае – награда для трудолюбивых. Листья опали с деревьев в дубравах равнинных, Даль прояснилась, и словно приблизились горы… Берег ручья покрывает серебряный иней, Первый предвестник зимы, привлекающий взоры, В воздухе гулко разносится звон колокольный, В час предвечерний звучащий прощальным приветом. Радуга скрылась, но ищешь ты в небе невольно Яркий убор ее, что тебя радовал летом. Водной стихии могущество видно повсюду, С днями погожими, теплыми, жаль расставаться: Все воспаренья земные таятся под спудом, Все излученья небесные к небу стремятся. Царство луны наступает в просторах Вселенной, Лед одевает в наряд свой пруды и озера, Гордые сосны от холода жмутся смиренно – Осень проходит, заменит зима ее скоро.

Путники шли довольно долго и, наконец, в один прекрасный день увидели впереди город. Танский монах придержал коня и обратился к Сунь У-куну:

– Ты только взгляни, какие там высятся строения! – воскликнул он. – Что это за место? Хотелось бы узнать!

Сунь У-кун вытянул шею и стал пристально вглядываться вдаль. Это действительно был город. И выглядел он настолько необычно, что лучше его описать в стихах.

Как тигр, притаившийся в засаде, Или свернувшийся клубком дракон, Лежал он в каменной своей ограде, Обрывами крутыми окружен. Вознесшийся поверх орлиных гнезд, И, захватив владенья небосклона, Он, кровлями почти касаясь звезд, Был озарен их светом благосклонным. Хранила неприступная вершина Красу его, как некий клад старинный. Быть может, то небесная столица, Твердыня царства в десять тысяч ли, У неба отняла его границы И, гордая, раскинулась вдали. Быть может, те чудесные чертоги, Сиявшие, как десять тысяч лун, И были славные в столетьях многих, Заветные чертоги Вэйянгун. Но кем бы ни был город тот построен, Что перед взором путников предстал, Он роскошью своею был достоин Восторга, подражанья и похвал Подметены мощеные дороги, Блистают чистотой ступени и пороги, Благоухают дивные сады, Цветы, что и зимой не увядают, С листвой, что никогда не облетает, Посажены в красивые ряды. На высоко воздвигнутом помосте Мудрейшие правители страны Изваяны из яшмы, бронзы, кости И в ярких красках изображены. Мосты, колонны, стены из нефрита Резными украшеньями покрыты Доносится неугомонный шум И слышатся веселый гам и пенье В домах семейных и домах питейных – Здесь скука никому нейдет на ум Воистину во все века и времена Сей город был и славный и великий, На зов его достойного владыки Покорные сходились племена, К нему стекались гости издалече, Как реки к морю синему текут, И каждый был добросердечно встречен, Здесь обретая милость и приют.