Путешествие на запад
Шрифт:
От изобилия заглавных букв и восклицательных знаков у Андрея слегка замутилось в голове.
– Ну и гонево, – тоскливо сказал Илья. – Кто там про пищу упоминал? Развод?
– Ах, как мы могли забыть! – засуетилась сухонькая.
Ее имя гостям назвали еще в прихожей, но Андрей, ошеломленный изобилием впечатлений, его мгновенно запамятовал.
Для окормления «пищей телесной» их повели на кухню, где принялись потчевать плохо сваренной овсянкой. Испортить эту кашу трудно, для этого нужно постараться, но «духовно продвинутые» барышни с этой задачей
Собственную порцию доел только голодный Илья, остальные сломались на полпути.
– О, вижу, вы уже начали преображаться! – обрадовалась Елена Станиславовна. – Чем дальше вы идете по этому пути, тем меньшего требует ваше тело и больше силы забирает душа!
– Сейчас мы проведем очистительный ритуал, – подхватила сухонькая, – после которого вы, о возлюбленные братья и сестры, станете другими, расширите сознание и постигнете то, что долгие годы было для вас тайной за семью печатями. Как говорил Учитель Шри Чинмой – вперед, к свету!
И она захлопала в ладоши, точно воспитательница на празднике в детском саду.
На подготовку к «очистительному ритуалу» ушло около получаса.
Гостям пришлось ждать в кухне, а все попытки Андрея завязать разговор с оставшейся с ними цаплевидной дамочкой заканчивались одинаково – ничем. Он начал подумывать, что мысль добыть у этих людей информацию о положении в городе была не такой уж и хорошей.
Когда их проводили обратно в комнату, там оказалось полно народу: мужчины, женщины, старики, дети. На чужаков все без исключения вытаращились с радостным энтузиазмом, словно коммунисты, узревшие самого дедушку Ленина, от чего Андрею стало даже неловко.
Избранная часть компании расселась вокруг стола, прочие остались стоять.
После того как задернули шторы, комната погрузилась в полумрак, а на тумбочке зажгли новые свечи. По помещению поплыл запах горячего воска, на стены упали дрожащие, перекошенные тени.
– Начнем же, возлюбленные братья и сестры! – объявила Елена Станиславовна.
Ритуал состоял большей частью из невнятных песнопений и призывов, обращений к неким Высшим Учителям, которые, как понял Андрей, и виноваты во всем, что произошло десять дней назад. Но владимирские чудики считали катастрофу безусловным благом, гордо именовали ее Преображением, а себя – Избранными.
Логики в их учении особой не было, но вера и не нуждается в рациональном обосновании.
– Пробуждение! Пробуждение! Пробуждение! – восклицала сухонькая дамочка, и то же самое повторяли остальные, дымили свечи, от их запаха и духоты начинала кружиться голова.
Андрея все это не слишком напрягало, просто было скучно. Илья сидел очумелый, приоткрыв рот, моргал редко-редко, вытаращенные глаза его блестели, как стеклянные шарики. Лиза, вначале казавшаяся напряженной, теперь выглядела расслабленной, словно загипнотизированной, а Маша будто дремала, глаза ее были полуприкрыты.
Закончилось все чем-то вроде проповеди в исполнении Елены Станиславовны.
– Все на сегодня, –
Верующие начали расходиться, свечи погасили, шторы отдернули, и в комнату вернулся дневной свет. Илья прикрыл рот, но вид у него остался ошалелый, да и в глазах девушек сохранилось то озадаченное выражение, какое порой бывает сразу после пробуждения, когда не можешь разобраться – сон или явь.
– Ну как? – спросила Андрея сухонькая. – Вы ощутили, как расширилось ваше сознание?
Он хотел было ответить «нет», но не успел – с улицы донесся выстрел.
Дамочки, к изумлению Соловьева, не выказали ни страха, ни удивления – младшая, та, что походила на цаплю, выглянула в окно, сказала: «Атака!» – и они втроем ринулись к двери на балкон.
– Может быть, помочь? – предложил Андрей.
– Не надо, – обернулась Елена Станиславовна. – Властью, данной нам вышними силами, мы сумеем ослабить вредоносные мыслеформы, а наши доблестные бойцы уничтожат их бренную оболочку.
– Ну я торчу, – прокомментировал Илья. – Идем, типа, на кухню, глянем, что там за разборки?
Окна квартиры выходили во двор, внизу были видны подъезд, козырек над ним и баррикада. За мусорными баками прятались двое зеленокожих и большеголовых «плевунов», еще двое укрывались за горкой на детской площадке, а пятый засел за старым толстым тополем.
– Посмотрим, как они с ними справятся, – сказал Андрей. – Пять штук! А мы от двух еле отбились.
Но здешние монстры, в отличие от тех, что доставили путешественникам столько неприятностей, вели себя глупо, а двигались не так шустро. Они не пытались прикрывать друг друга, применять умение плеваться ядовитой слюной на десятки метров, не пробовали обойти защитников и прорваться на лестницу, используя никем и ничем не прикрытые окна квартир первого этажа.
Нет, они слепо перли вперед, норовя любой ценой добраться до оборонявших подъезд людей, и двигались замедленно, словно им что-то мешало.
– Разлюли моя малина! – воскликнул Илья, когда первый из «плевунов», дергаясь и харкая кровью, упал на асфальт. – Они ж словно замороженные! Реально тупят и тормозят! Нешто те тетки на балконе вправду колдуют?
Дамочки, насколько можно было видеть, застыли с поднятыми руками и смотрели куда-то в небо.
– Ради бога, не может быть такого, – сказала Лиза, но голос ее прозвучал неуверенно.
– Не может, – поддержал ее Андрей. – Нашим хозяевам просто сильно повезло. Монстров в окрестностях немного, они отчего-то чахлые. Иначе бы поклонников «Учителей» давно сожрали всех до единого.
– Эх, класс! Чего творят! – продолжал комментировать бой Илья. – Бах, еще один готов! И еще! Супер!
– Маша, – Андрей повернулся к девушке, спасенной ими в Лемешках. – Может быть, ты хочешь остаться здесь? Не уверен, что это самое лучшее место, но другого мы можем просто не встретить. Кто знает, что находится дальше, что стало с центром Владимира и твоими родственниками?