Путешествие парижанки в Лхасу
Шрифт:
Какой резкий контраст! Перенестись из кухни, где было жарко, как в печи, на свежий воздух в морозную ночь на высоте 4500 метров, когда кругом бушует непогода! Я не могла с этим смириться и попросила хозяев позволить нам оставаться в тесном закутке, ограниченном с трех сторон, который служил входом на кухню. Разрешение было нам тотчас же предоставлено.
На следующий день мы миновали легкодоступный перевал, расположенный в чудесном месте, среди альпийских лугов. Здесь лежал неглубокий снег.
К концу дня мы добрались до монастыря Сепо, возвышавшегося в романтичной ложбине между горами; перед ним простирались на пологих склонах бескрайние луга, а слева раскинулся сосновый лес; монастырь напоминал древнюю обитель
Купцы, путешествовавшие верхом, намного нас опередили; они остановились в гомпа и поспешили поведать ламам все, что знали о Йонгдене, о крестьянине, умершем накануне, и о вечерней проповеди моего приемного сына. Поэтому, когда он пришел в монастырь купить продуктов, его встретили очень радушно и пригласили остаться здесь на несколько дней, чтобы обсудить некоторые вопросы буддийской философии с местными знатоками. Мне же собирались отвести место в доме, предназначенном для посетителей [98] .
98
Женщинам и мужчинам, не принадлежащим к духовному сословию, не разрешается ночевать в стенах ламаистских монастырей. Мне разрешалось селиться в некоторых из них в отдельном доме на основании особого распоряжения. Те же правила для мирян установлены в женских монастырях.
Но я продолжала двигаться вперед и за это время успела уйти далеко. Йонгден извинился, сославшись на то, что мы спешим в Лхасу, где нас ждут, и вскоре присоединился ко мне. Поначалу я сожалела о том, что упустила возможность послушать лам, которые славятся в здешних краях своей ученостью, но затем рассудила, что, скорее всего, меня не допустили бы в комнату, где проходят философские диспуты, по причине моего светского звания и пола, и я быстро утешилась.
Ближе к вечеру, когда мы проходили через пустынную равнину, образованную плоской вершиной горного хребта, нам повстречалась женщина. Она сказала, что мы можем переночевать в полуразрушенной усадьбе, которую увидим с дороги. Это было важное сообщение, так как местность по-прежнему оставалась совершенно пустынной и мы не надеялись спуститься в долину раньше следующего дня. То, что нам говорили о протяженности пути, подтверждалось все больше и больше.
Лишь когда уже совсем стемнело, добрались мы до дома, о котором говорила тибетская женщина.
Разместившись в большой комнате, вероятно служившей кухней, мы заканчивали нашу трапезу, как вдруг в сопровождении маленького мальчика появилась женщина, благодаря которой мы обрели этот кров.
Оказалось, что она — владелица заброшенной усадьбы, покинувшая свой дом несколькими годами ранее из-за разыгравшейся здесь трагедии.
Однажды ночью, когда крестьяне спали, к ним ворвалась банда разбойников из местности По. Хотя несчастные хозяева, отрезанные от мира, не могли рассчитывать на чью-либо помощь, они тем не менее дали грабителям решительный отпор. Нападающие гонялись за ними по всему дому: из комнаты в комнату, из стойла в стойло, — и блеянье и мычанье испуганных животных смешивалось с грохотом стрельбы. Постепенно шум смолк. На полу остались лежать убитые и раненые: хозяин дома, два брата его жены и несколько слуг.
Грабители быстро увели скот, подстегивая животных кнутом, топот копыт затих вдали, и на разоренной ферме слышались лишь плач женщин и стоны раненых.
Жители По также оставили на поле боя несколько трупов: разбойникам часто приходится расплачиваться за победу жизнью.
С тех пор несчастная вдова и ее родные жили в деревне близ монастыря Сепо. Страх, что налет повторится, и еще более сильный ужас перед грозными тайными
Здешние жители верили, что в этом месте водятся злые духи. Гибель стольких мужчин, страх и ненависть, исходившие от них на пороге смерти, притягивали сюда бесов, и, как считали крестьяне, наряду с ними вокруг заброшенного дома бродят призраки разбойников и их жертв.
Бедная женщина проделала ночью долгий путь от монастыря до своего бывшего жилища, чтобы попросить Йонгдена изгнать отсюда злых духов.
Очевидно, ламы Сепо уже совершали в подобных случаях традиционные обряды, но цвет головного убора моего спутника внушил хозяйке дома особое доверие. Ламы, принадлежащие к секте «красных колпаков», слывут гораздо более искусными магами и заклинателями духов, нежели их собратья из секты «желтых колпаков».
Мой сын испытывал сострадание к несчастной жертве страшной трагедии, и это не позволило ему отказать ей в просьбе. Совершив обряд, он сказал женщине, что теперь она снова может вернуться в свою усадьбу, не опасаясь обитателей иных миров, но ей следует принять серьезные меры предосторожности в отношении разбойников из По, сообразно с местными обычаями и советами опытных и благоразумных людей.
На следующий день мы вступили в область Дайшин, где мне снова пришлось побывать во множестве домов самых разных людей, как и на берегах Салуина. Как жаль, что я не могу подробно рассказать обо всех своих остановках! Так, однажды вечером некий хитрый крестьянин с чрезвычайно учтивыми и сердечными манерами уложил нас в комнате, где, по его мнению, обосновались голодные бесы, для того, чтобы посмотреть, выйдем ли мы оттуда утром живыми и можно ли ему будет снова там поселиться без риска.
Большую часть долины, по которой течет река Дайшин, занимают возделанные поля, и эта местность радует глаз. Здесь можно встретить крупные монастыри, крепко сбитые деревенские дома, и ее жители в основном очень приветливы.
Мы также проходили через поля, посыпанные содой, которую тибетцы называют «пультог». Здешние жители неизменно бросают в кипящую воду щепотку соды, чтобы придать чаю красивый розоватый цвет и более терпкий вкус.
Как-то раз во второй половине дня некий дородный путник, направлявшийся с дарами в монастырь, остановился и вручил нам с Йонгденом по две рупии, а затем последовал дальше, не задав ни единого вопроса и ошеломив нас своей неожиданной милостью.
По правде сказать, изображая нищих, мы не слишком серьезно относились к своей роли, хотя порой она приносила нам немалый доход. Оказавшись в сердце Тибета, мы предпочитали покупать то, что нам было нужно. Однако не раз, как в данном случае, подаяния сами плыли к нам в руки.
Никогда еще ни одно путешествие не обходилось мне так дешево. Мы с Йонгденом часто смеялись по дороге, вспоминая о том, как исследователи перечисляют в своих трудах, из какого множества верблюдов, яков и мулов состояли их караваны и сколько сотен килограммов съестных припасов они везли с собой, ценой огромных издержек, а все их усилия оканчивались неудачей, которую они терпели у самой цели или вдали от нее.
Я же могла бы проделать весь путь без гроша в кармане, но, будучи избалованными нищими, мы лакомились пирогами с патокой, сухими фруктами и первосортным чаем, а также поглощали чрезмерное количество масла — и ухитрились истратить вдвоем за четыре месяца пути из Юньнани в Лхасу около сотни рупий.
Вовсе не обязательно иметь много денег, чтобы путешествовать и быть счастливым на благословенной азиатской земле.