Путешествие по чашам весов. Левая чаша
Шрифт:
— У тебя слишком сильные чувства к ним. Особенно к некоторым!
— Тресс, перестань. Если мы скатимся до взаимных обвинений, я просто уйду отсюда!
Женщина стремительно встала и заходила по каюте.
— Я не прошу тебя о помощи. Это было бы бессмысленно. Но зачем все время нападать на меня?
Тресс молчал и только следил за ней глазами. Комда сделала еще несколько шагов и, вдруг обреченно взмахнув рукой, направилась к двери. Тресс вскочил с кресла и бросился за ней. Он так торопился, что не заметил вульфинга, пока тот не поднял меч, словно шлагбаумом перекрывая
— Постой! Тебя так долго не было! Зачем столь поспешно уходить? Мы еще ни о чем не договорились!
Женщина замерла возле двери. Она медленно повернулась. Её лицо было холодным и равнодушным.
— Что ты еще можешь сказать, чтобы мне захотелось остаться?
— Давай обсудим наши совместные действия на той планете, куда летим!
— Слишком рано. Я не знаю, с чем мы там столкнемся. Следовательно, нечего еще обсуждать.
— Постой! Если это так важно для тебя, я постараюсь вспомнить все, что когда-то знал о вандерах!
Комда продолжала смотреть ему в глаза:
— Что ты хочешь за эту услугу? Сразу скажу, что не стану выпускать тебя из этой каюты.
— Я знаю. Моя просьба значительно скромнее. Ты должна приходить ко мне не реже двух раз в неделю.
— Тресс!
— Неужели я прошу так много? Или ты ставишь этих люди… вагкхов настолько выше меня?
Он чуть не упрекнул ее в том, что она собиралась избавиться от него, но вовремя остановился. Она сегодня ни словом не обмолвилась об этом. И Тресс решил лишний раз не напоминать.
Комда устало вздохнула, но спорить больше не стала. Она вернулась и опять села в кресло. Хорошего настроения как не бывало. Она позволила Тресс опять взять себя за руки и, словно издалека, услышала его вопрос:
— Что там случилось с этим… членом экипажа, который воспользовался ключом странников?
Глава 42
Галз долго сидел, обхватив руками согнутые в коленях ноги. Мужчина вспомнил все, что произошло с ним, до того, как он попал в это странное место. Потом он стал строить догадки, что могло произойти на корабле после его исчезновения.
Галз видел несколько возможных вариантов, но единственное, в чем он был абсолютно уверен, это в том, что Комда при любых обстоятельствах останется капитаном «Синей чайки». Хотя бы потому, что история корабля насчитывает тысячелетия. Маловероятно, что за все это время на его борту не было подобной ситуации.
Еще Галз верил в то, что она обязательно постарается помочь ему. Он запретил себе даже сомневаться в этом. Если бы он допустил такую мысль, то сошел бы с ума от отчаянья и безысходности. Ему оставалось только верить и надеяться.
Вагкху казалось, что он просидел без движения довольно долго, но ничего не изменилось. Вокруг было сумрачно и пустынно. Небо оставалось серым. Все это навевало тоску. Он встал и немного походил, чтобы размять ноги. Мужчина поднял голову вверх, стараясь увидеть горизонт, облака… да все, что угодно, лишь бы понять как глубоко он «провалился».
Галз, как летчик, прекрасно ориентировался в пространстве. Здесь пространство казалось каким-то плоским
Ничего не изменилось. Только стало немного холоднее. Но это единственное, что отличало сегодняшний день от вчерашнего. Галз чувствовал, как голод скручивает узлами его желудок. Но больше чем есть, ему хотелось пить.
Стараясь облегчить жажду, он предпринял попытку отойти и поискать воды. Он прошел несколько десятков метров и, повернувшись, испугался. Совершенно невозможно было обнаружить то место, от которого он начал свой путь. Вокруг простиралась ровная белесая пустыня. Почва была каменистой. На ней не было видно следов. Галз подумал и решил оставить для тех, кто его будет искать, какой-нибудь ориентир.
Приняв такое решение, он начал сгребать из каменистой крошки небольшую горку. Затем он критически взглянул на свое творение и опять продолжил работу. Он сгребал мелкие камни и песок до тех пор, пока не сделал горку себе по пояс. Затем Галз снял с шеи жетон, положил на вершину небольшого песчаного кургана и пошел прочь.
Он шел, периодически оборачиваясь, чтобы посмотреть на свой ориентир. Когда горка стала почти неразличимой, он заставил себя сделать новую. В этом месте почва была плотнее. Он обломал ногти и исцарапал все ладони, пока сложил курган необходимой высоты. Задумчиво посмотрев на свою одежду, он оторвал одну из застежек и положил ее на вершину горки. Застежка сверкнула серебристой искрой и погасла. Галз зашагал дальше.
Но слово «зашагал» не совсем точно отражало то, как он двигался. Мужчина спотыкался, несколько раз падал, вовремя не заметив выступающего и словно поджидающего его камня. Он давно потерял счет времени. Если он уставал, то ложился и засыпал. Проснувшись, он облизывал потрескавшиеся губы и опять двигался вперед.
Когда сделанный им курган становился почти неразличимым, он сгребал каменистый песок для нового. Мужчина не замечал, что каждый последующий получался чуть ниже. Сил оставалось все меньше. Форма болталась на нем. Все застежки давно были оторваны и остались лежать на вершинах курганов.
Наконец, он с жалостью положил на горку эмблему корабля. Она была выполнена в виде маленькой, распахнувшей крылья птицы. После этого Галз шел до тех пор, пока не упал. У него уже не было сил подняться. Мужчина так и уснул, уткнувшись лицом в мелкие камни, и не предпринимая никаких попыток устроиться поудобнее.
Новое утро принесло с собой сразу два события. Первое: стало намного холоднее, и с неба начали падать белые, холодные пушинки. Второе: он заметил, что пейзаж изменился. Впереди показалось какое-то строение. Оно казалось тонким, словно игла и таким же серым, как окружающий пейзаж. Галз заставил себя подняться и, пошатываясь, направился к нему.