Путешествие по чашам весов. Правая чаша

Старлайт Ёжи

— Правитель, неужели то, что вы хотите мне показать, находится так глубоко? На моей планете так прятали только клады.

— Это и есть клад, который не должен видеть никто посторонний. Я веду тебя, Комда, в генную лабораторию, где мои ученые работают над созданием нового, более совершенного человека. Туда можно попасть только таким путем.

«Правитель, как обычно, хитрит. Мстив упоминал про систему скоростных лифтов, охватывающую все уровни храма. Зачем тогда эта ненужная экскурсия по полутемным коридорам? Может, он хочет специально запутать меня?» — подумала Комда и принялась внимательнее присматриваться к стенам, вдоль которых

они шли. Те тянулись однообразной грязно-серой безликой полосой. Ни символов, ни каких-либо других опознавательных знаков на них не было. А Креат, продолжая крепко сжимать ее руку в своей, все шел и шел вперед.

В темных коридорах храма, освещаемых одним только факелом, трудно было определить время, поэтому Комда не знала, сколько они шли. Наконец, она почувствовала движение прохладного воздуха. Огонь факела, до этого горевший ярко и ровно, затрепетал. Креат, пройдя еще несколько шагов, остановился.

Они оказались перед наглухо запертой дверью. Правитель снял с шеи круглый медальон. В свете услужливо поднесенного гомогиеном факела она увидела, что на нем был изображен уже ставший привычным для нее силуэт глаза. Только здесь рисунок был выполнен очень тонко, с прорисовкой всех деталей. Виднелись даже раздвоенные языки змей, оплетающих восьмиконечную звезду.

Правитель обмотал серебристую цепь, на которой медальон висел у него на шее вокруг запястья и приложил его изображением к углублению, сделанному на двери. Казалось, он почти не прикладывал усилий, но металлический круг легко погружался в камень, словно нож в масло. Когда он исчез совсем, оставив на поверхности только сверкающую цепь, тихо щелкнул дверной механизм. Каменная плита медленно заскользила влево, возвращая Комду из древнего времени, в котором она пребывала все то время, пока шла с Креатом по подземелью, в современность. Царство стекла, яркого света, горящих ламп и мерцающих приборов ослепило ее.

Креат сделал шаг вперед, тем самым заставив и женщину переступить порог. То, что она увидела, не было для нее новым и сильно напоминало отсек активации андроидов на борту «Синей чайки». Это было огромное, ярко освещенное помещение с расположенными вдоль длинной стены цилиндрами, заполненными зеленоватой жидкостью. В каждой из таких камер находился полностью сформированный взрослый гомогиен. Многочисленные прозрачные шнуры опутывали его, словно паутина. Комда подняла глаза на Креата и, увидев, что он ожидает ее реакции, с вынужденным восхищением произнесла:

— Все, что я здесь вижу, поражает! Многие пытались создать человека, но чтобы призвать к жизни целую расу… Это под силу только богу!

Креат, мгновенно проанализировав ее эмоциональный фон, убедился, что женщина говорит искренне. В его душе появилось чувство удовлетворения, даже больше, удовольствия. Он и сам не понимал, почему одобрение этой женщины было так важно для него. Она не преклонялась, не льстила, как Аэйке и остальные жрицы, но каждое ее слово он ловил с трудно передаваемым ожиданием, боясь услышать осуждение или неодобрение. «Она достойна править этой планетой вместе со мной, — думал он. — Скрытой, но явно ощущаемой в ней силы мне как раз не хватало, чтобы завершить начатое». Он так ясно представил ее рядом с собой, что не расслышал вопрос. Комде пришлось повторять его дважды.

— Но я вижу здесь только мужчин. А где же женщины? Всякая раса должна уметь развиваться самостоятельно, без помощи со стороны.

Креат вздохнул:

— Ты права, Комда.

Ты очень наблюдательная и заметила то, что меня огорчает и очень беспокоит. Женщины, которые создавались так же, как эти мужчины, несмотря на все наши усилия, оказались бесплодными. Тогда мы решили использовать доноров, которым вводили половые клетки мужчин-гомогиенов. Результаты есть, но не совсем те, на которые мы рассчитывали. Зато мы смогли «усовершенствовать» женщин-гомогиенов, внедрив в их организм клетки некоторых животных, населяющих Лаир. Посмотри — вот что у нас получилось!

Он нежно обнял ее за талию, одновременно указывая рукой вперед. Комда улыбнулась Креату, сдерживая желание оттолкнуть его руку. Вместо этого она даже чуть прижалась к правителю, продолжая разыгрывать партию, которая уже стала тяготить и раздражать ее. Креат повел гостью в соседнюю комнату. Там, в таких же стеклянных камерах, полностью заполненных жидкостью, находились женщины. Их руки и ноги заканчивались похожими на лапы ящеров конечностями. Острые как бритва когти венчали каждый палец. Головы парящих в растворе существ были лысы, а кости черепа так тонки, что она видела, как пульсируют оплетающие мозг сосуды. Креат проследил за ее взглядом и ответил на незаданный вопрос:

— Это было сделано специально. На каждую из них после «рождения» надевается специальный шлем, который позволяет контролировать все их реакции. Тонкие кости позволяют сделать это быстро, практически мгновенно. Сила этих женщин превосходит мощь любого гомогиена-мужчины. Это прекрасные, совершенные солдаты, так сказать, «элитные войска».

Взгляд Креата, скользивший по телу женщины-ящера, наконец, оторвался от него, мужчина посмотрел на Комду. Она успела заметить промелькнувшую на лице правителя гордость. «Все звенья цепи практически соединились. Не хватает только одного, — подумала она. — Его должен добыть Озби». Комда вспомнила о молодом мужчине и улыбнулась. Правитель поторопился отнести ее улыбку на свой счет.

Глава 49

Хоуп высадил Озби в лесу. Он взглянул на мужчину своими желтыми звериными глазами и хрипло произнес:

— Вам туда.

Посчитав это вполне достаточным, гомогиен взлетел, оставив вагкха стоять на опушке леса. Озби переложил кейс из правой руки в левую и посмотрел по сторонам. Его окружали высокие деревья. Их стволы гладкими столбами поднимались в небо и заканчивались в его голубизне зелеными шапками листьев. Невысокая густая трава устилала землю. В некоторых местах она была примята, образуя еле видимую извилистую тропинку. Мужчина, внимательно гладя по сторонам, неторопливо двинулся по ней.

Когда гостевой челнок пролетал над лесом, Озби пытался рассмотреть то, что находится внизу, но из-за густых крон почти ничего не увидел. Лишь несколько домов промелькнуло в «проплешинах» векового леса. Мужчина не думал, что Хоуп будет его проводником и переводчиком, но и того, что его высадят так далеко от деревни, тоже не ожидал.

Наконец, примерно через пятнадцать минут ходьбы, лес впереди стал редеть, и мужчина вышел на большую поляну. Он находился на окраине деревни. Дома, как грибы, жались к стволам деревьев. Людей видно не было. Деревня казалась пустой, словно все жители в ней вымерли. Озби громко кашлянул и прислушался. Ответом была все та же тишина, нарушаемая лишь пением птиц где-то высоко в кронах деревьев. Тогда он пошел по деревенской улице, которую так назвать можно было лишь очень условно.