Путешествие по Камчатке в 1908--1909 гг.
Шрифт:
Глава XXVII
РАСТИТЕЛЬНЫЙ МИР КАМЧАТКИ
Растительность Камчатки мало разнообразна; за два лета усиленной работы нам удалось собрать всего 700 цветковых и папоротникообразных растений и лишь немногим более мхов, лишайников, грибов и пресноводных водорослей. Еще резче будет это подчеркнуто, если вспомнить, что часть этой растительности строго приурочена к альпийской области и что на Камчатке много растений, встречающихся лишь в определенных немногих пунктах, например на берегах горячих ключей или в известной части морского побережья, что объясняется иногда зависимостью от морских течений, приносящих семена растений вместе со стволами деревьев, вынесенных в море реками Сахалина и Охотского побережья, а может быть, и других мест; есть и небольшая группа растений, завезенных переселенцами из России и Сибири.
Наиболее древним и устойчивым показался мне на Камчатке хвойный лес центральной области. Это частью лиственничные рощи из Larix dahurica, частью
Верной спутницей обоих хвойных деревьев в центре Камчатки является осина; ее прямые, светлые, гладкие стволы достигают значительных размеров и всегда прямы, как свечка. Вне центральной долины от Мильковой до Еловки я видел только три дерева осины около Завойки, и это единственные.
Во всей остальной части Камчатки лес образован на горных склонах исключительно каменной, или эрмановской, березой (Betula Ermani), с развесистой, кудрявой кроной и сравнительно темной корой. Если взять всю Камчатку, то это -- наиболее многочисленное дерево на полуострове. Она образует границу леса у р. Трех Сестер, со стороны мыса Лопатки, где совсем нет деревьев, и она же идет на север до р. Вывнуки и Корагинского острова. Береза эта не особенно высока, но дает солидные стволы, только ветвиться она начинает довольно низко и часто страдает от чересчур обильных снегопадов, мешающих правильному росту. Насколько глубоки снега, например, в Паратунской долине, видно из того, что срубленные для построек деревья по большей части были срублены на высоте человеческого роста, благодаря чему нижняя часть ствола совершенно пропадала. Местные жители объяснили, что рубили бревна зимой, как могли, низко; ниже мешал плотный, обледенелый снег. Так как крона эрмановской березы очень широка, то густо расти она не может, почему березовые леса и можно назвать парковыми: в них всегда достаточно свободного пространства и света для развития пышного ковра из травянистых растений. Эрмановская береза тщательно избегает аллювиальных почв и не растет в широких долинах, почему жители и называют ее каменной, т. е. горной. На моренных отложениях и близ морского берега она, наоборот, является непременной гостьей: только у последнего сильно страдает от ветра и образует особые ветровые и шпалерные формы (см. стр. 335), которые часто смыкаются в непролазные чащи.
Белая береза, близкая к японской разновидности этого дерева (Betula japonica), растет, наоборот, почти исключительно на аллювии речных долин, попадаясь на склонах и пр. лишь изредка и одиночно. В долине р. Камчатки она образует большие рощи и считается хорошим строевым деревом; кроме того, она постоянно входит в состав смешанных лесов с осиной, лиственницей и елью. Местное название -- "преснец".
Подчиненную роль в лесах Камчатки играют еще черемуха, рябина и боярышник (местное название -- "харем"). Кроме того, совсем особую категорию образуют береговые леса по рекам. Это очень густые, тенистые, пышные заросли из крупных кудрявых ольх, высоких тополей, ветловника (ива Salix macrolepis), талов (Salix v"iminalia и др.) и изредка черемухи. Особенно выделяются среди этого леса стройные кроны ветловника, похожие на кроны пирамидального тополя; дерево это весьма ценится жителями как строевое.
Вот и весь перечень деревьев Камчатки, если не считать пихты (Abies gracilis), единственная роща которой каким-то чудом держится на р. Семячик.
За лесом идут кустарниковые заросли. Среди них на первое место следует поставить Alnus fruticosa, по-русски -- ольховник. Стволы этого растения, нередко солидной толщины, в нижней своей части плотно прижаты к почве; отделяющиеся же от них ветви, как и вершина, дугообразно поднимаются кверху, образуя нередко густейшие сплетения, среди которых пробираешься с трудом, нередко приходя в совершенное отчаяние, так как местами более густые ветви запутали и руки и ноги путника. Для лошадей эти заросли -- большое препятствие, и, чтобы провести их, приходится прорубать настоящую дорогу среди зарослей. Приземистая форма ольховника находит себе объяснение опять-таки в обильных снегопадах, давших первоначальный толчок к выработке такого оригинального способа роста. Мне приходилось даже в конце июня находить в горах кусты ольховника еще вмерзшими в снег, причем они были совершенно придавлены и приморожены к почве и, по мере таяния снега, поднимались и оправлялись. Сам по себе ольховник Камчатки -- красивый куст с яркой, блестящей зеленью и приятным смолистым запахом.
Второе место по распространению и размерам занимает в Камчатке кедровник, т. е. приземистый кедр (Pinus pumila). Он
Далее идут уже кустарники, играющие более подчиненную роль, как рябинник (Sorbus sambucifolia) с его вкусными, кислыми плодами и блестящими, слегка кожистыми листьями; жимолость (Lonicera coerulea var. edulis) со съедобными, вкусными плодами, варенье из которых мало уступает вишневому; таволги (Spiraea betulifolia, salicifolia и media), мелкие ивы, как, например, болотная Salix fuscescens, и красивая, с розовыми сережками, Salix Pallasii; красная жимолость, или, по-местному, сумки (Lonicera Chamissoi), с фиолетово-розовыми цветами, составляющая одно из украшений паркового леса, и, наконец, довольно редкая Daphne kamtschatica с белыми, приятно пахнущими цветами.
Что касается травянистых растений, то в литературе преимущественно оттеняется гигантский рост трав; высокий шеламайник (Filipendula kamtschatica), о котором так часто упоминает Дитмар, и гигантские зонтичные Angelica ursina и Heracleum dulce, со времени Китлица сделавшиеся как бы синонимом камчатской флоры, памятны каждому, читавшему что-либо о Камчатке. Однако медвежий корень (Angelica ursina) растет на сухих лугах сравнительно небольшого района близ Большерецка, распространяясь на север только до р. Сопочной, и столь же характерен, например, для Сахалина. Что же касается шеламайника и сладкой травы (Heracleum dulce), то оба эти растения хорошо развиваются только на определенной почве. Известно, что реки Камчатки служат местом нереста для бесчисленных лососевых рыб, приходящих каждое лето с моря. После нереста они погибают и заносятся песком и илом, образуя часто саженные пласты на большом протяжении; при склонности камчатских рек менять свои русла, отмели эти входят с течением времени в территорию речных берегов или островов, и почва их содержит в себе значительную примесь азотистых и фосфорнокислых соединений, доставленных рыбами. Вот на этой-то почве в течение июня месяца и развиваются мощные заросли шеламайника, сладкой травы, крапивы, баранника (Senecio palmatus) и некоторых других трав, действительно поражающих своими размерами. Но эти же травы, выросшие где-нибудь на горном склоне в стороне от реки, нередко выглядят заморышами и даже не сразу узнаваемы.
Из злаков особенно обильно развивается вейник (Calamagrostis Langsdorfii), по-местному -- "пырей", нередко образующий совершенно чистые заросли на долинных лугах. Это здесь главная сенокосная трава, одевающая ровным зеленым ковром большие пространства, переходящие нередко по краям в осоковые болота или в заросли иволистной таволги. Из других трав лесного пояса, до сих пор имеющих значение для человека, на первое место следует поставить сарану-кругляшку (Fritillaria kamtschatcensis Gawl.), круглые клубни которой в вареном виде имеют вкус, похожий на вкус каштана. Их собирают в большом количестве в июне и сушат впрок, нанизывая на нитки. Другая сарана-овсянка (Lilium avenaceum Fisch.), названная так за мнимое сходство отдельных листочков ее клубня с зернами овса, используется сравнительно слабо и, как кажется, только в свежем виде. Прежние массовые заготовки вытеснены теперь картофелем. Темные, почти черные цветы первой саранки и яркие, оранжево-красные второй резко выделяются среди зелени сухих лугов и перелесков и являются одним из главных украшений камчатской флоры.
Попробуем теперь охарактеризовать травянистую растительность по преобладанию тех или других растений в определенное время. Весной первыми расцветают: анемона, близкая к обыкновенной белой ветреннице (А. nemorosa), хохлатка (Coridalis ambigua), фиалки(Viola palustris и V. umbrosa) и гусиный лук (Gagea silvatica). Второй период -- начало июня: это -- время сплошного цветения Trillium obovatum (в березняках), называемой в Камчатке "кукушкиными тамарками". Белые трехлепестковые цветы ее пестреют в редкой еще траве на каждом шагу. Затем идет период обильного цветения Orchis aristata и Fritillaria kamtschatcensis. Внутри страны, где мы весной не были, одним из наиболее характерных весенних растений является, по-видимому, красивый первоцвет (Primula longiscapa).