Путешествие по Святой Земле в 1835 году

Норов Авраам Сергеевич

Будущность светла для Иерусалима: «Сице глаголет Господь: Обращуся к Иерусалиму щедротами, и Храм Мой созиждется в нем, глаголет Господь Вседержитель, – и мера протягнется во Иерусалиме еще… Еще прелиятися имут грады благими и помилует Господь еще Сиона и изберет еще Иерусалима!» (Зах 1:16–17).

Глава VIII

Дорога от Иерусалима в Яфу

«В тот же день двое из них шли в селение, отстоящее стадий на шестьдесят от Иерусалима, называемое Эммаус, и разговаривали между собою о всех сих событиях».

(Лк 24:13–14)

…После первой высоты Иерусалим закрывается!.. Со второй видна только вершина горы Элеонской! Через груды камней, разбросанных по дороге, спускался я в задумчивости по красной, безжизненной почве в ущелье. Вправо высилась дикая гора Самуилова; в стороне, в лощине, видна деревенька Лифта. Через час с четвертью пути мы подъезжали к селенью Салония через каменный мост, под которым едва струился ручеек; эта долина оживлена несколькими виноградниками и маслинами. В Салонии сохранился

остаток любопытного древнего здания; стены сложены из искусно тесанных камней, параллелограммами, с выпуклою гранью. Значительность здания, расстояние места от Иерусалима и древний большой путь, пролегающий мимо, заставляют нас предполагать, что здесь находилось «селение, отстоящее стадий на шестьдесят от Иерусалима, называемое Эммаус» (Лк 24:13), где Спаситель по Воскресении Своем явил Себя двум ученикам при преломлении хлеба. Шестьдесят стадий составляют около 10 верст, – это именно расстояние между Иерусалимом и Салониею. Доселе ничего определительного не сказано о положении этого места, где происходило трогательное событие, рассказанное святым евангелистом Лукою. Полагают, что Клеопа, один из двух учеников, шедших от Иерусалима в Эммаус и беседовавших с Иисусом о великом событии Его Воскресения, имел дом в Эммаусе и что в этом доме произошло преломление хлеба, о котором в Деяниях Апостольских упомянуто в особенности: «И они постоянно пребывали в учении Апостолов, в общении, в преломлении хлеба и в молитвах» (Деян 2:42). Плиний и Созомен говорят об источнике в Эммаусе [109] , и это показание здесь оправдано [110] .

109

Не должно смешивать, как то сделал Созомен, евангельский Эммаус с Никополисом.

110

Plinius Secundus der Aeltere. Naturalis historia / Hrsg. R. Koenig. Munch., 1973–1996. 37 Bde (рус. пер.: Плиний Старший. Естествознание. Об искусстве / Пер. с лат., предисл. и примеч. Г. А. Тароняна. М., 1994). V. 14. Sozomen. Historia ecclesiastica // PG. 67. Col. 843–1630 (рус. пер.: Созомен. Церковная история. СПб., 1851). C. 20.

Далее, влево, сквозь ущелье, виднелся горний град Иудов, потом, также налево, на горе, развалины, называемые Кастан. На этом месте мог быть Кариаф-иарим, куда был перенесен Кивот Господень из Вефамиса и где он пробыл двадцать лет (Нав 18:14; 1 Цар 7:1–2). Неподалеку отсюда был Вефорон верхний; Иероним определяет его на пути от Иерусалима к Никополису, в 1000 стадиях или 17 верстах от Иерусалима. Это был укрепленный пост во время войны Маккавеев, на границе колена Венияминова и Эфраимова. Здесь сражался Иисус Навин против пяти царей (Нав 10:11), а Иуда Маккавей с Никанором; здесь же римлянин Цестий был разбит иудеями [111] . Оба Вефорона, верхний и нижний, были основаны Соломоном.

111

Josephus Flavius. De bello Iudaico, I–VII // Flavii Iosephi Opera / Ed. B. Niese. B., 1895, 1955r. T. 6 (рус. пер.: Иосиф Флавий. Иудейская война / Пер. М. Финкельберг, А. Вдовиченко. М.; Иерусалим, 19992). 11. 40.

Путь наш отсюда шел вдоль по лощине; тут заметен при дороге колодезь. Вскоре открылось нам на ребрах скал живописное селенье, называемое Анатот, а в простонародии Абугош – по принадлежности этого места Абугошам. Влево рисуются на вершине скалы развалины маккавейские, о которых мы уже упоминали. Близ селенья Анатот образуется у подошвы скал небольшая луговая долина, орошенная ручьем и отененная несколькими деревьями; под их навесом, за городьбою, сидело в кружке несколько людей, курящих трубки; при нашем приближении они встали один из них, высокой и мощный, отделился от общества и приглашал меня на отдохновение. Мой драгоман сказал мне, что это сам Абугош, брат музелима Иерусалимского, носящий почетное названье властелина гор Иудейских; я имел уже случай говорить о нем прежде. Я исполнил его желание, он был очень доволен моим посещением, тотчас уступил мне свой ковер, предложил трубку, потом, вынув из-за пазухи платок, взял из него пригоршню необожженных кофейных зерен и подал их своему слуге. При нас эти зерна были поджарены на сковородке, и через несколько минут поднесли нам две чашечки благовонного мока. Абугош говорил мне о войне Бонапарте в Сирии и рассказывал, как он своею рукою убил приведенного к нему в плен французского офицера: «Зачем же? – спросил я его. – Затем, что я не знал, что с ним делать». Я поспешил оставить этого варвара.

Мы направились к Анатоту. Я посетил находящиеся тут при пути прекрасные развалины христианской церкви. Полагают, что она была воздвигнута во имя Пророка Иеремии, который здесь родился. Книга Пророка Иеремии начинается так: «Слово Божие еже, бысть ко Иеремии… иже обиташе в Анафофе, в земле Вениаминовой». Внутренность здания обширна. Шесть четверосторонних колонн, по три с каждой стороны, поддерживают своды. Теперь это конюшня Абугоша!

Дорога поднимается отсюда на горы постоянно выше и выше, и наконец открывается обширный вид на приморские равнины

и даже на песчаный берег Средиземного моря; мы ехали по частому кустарнику; даль начинала проясняться. Мы проехали мимо селенья Сарис, возле водоема, посреди рощи масличных дерев; тут образуется небольшая долина, которая суживается более и более; она одета кустарником и лужайками. Отсюда мы спустились в низменную тесную лощину, очень приятную по свежести ее зелени. Одно великолепное дерево, называемое арабами нааб, а по итальянскому переводу моего драгомана anzalore, отличается от прочих дерев; оно обнесено каменною оградою и означает границу земель Иерусалимских; это дерево в большом почтении у здешних жителей. Тут оканчиваются большие деревья. Следуя далее, находится направо от дороги колодезь высеченный, в скале и возле него небольшое квадратное строение. Отсюда начинается дикое и очень тесное ущелье. Это тот самый дефилей, в котором так пострадало войско Ибрагима, остановленное здешними арабами, когда он шел на возмущенный Иерусалим – и где едва он сам не погиб.

Скоро развертывается перед вами вдали обширная равнина Рамлы. При выходе из дефилея видно направо селенье Дер-Люб, а в оконечности, налево, древние развалины, называемые Латрун, вероятно от латинского слова latro, разбойник; это место, как мы сказали прежде, есть отечество благого разбойника. Тут оканчиваются Иудейские горы и начинается спуск в равнины Рамлы. Тут же видны, направо, красивые развалины другого Эммауса, который был назван впоследствии Никополис. Блаженный Иероним ясно определяет его местоположение, говоря, что тут начинают (идя от Рамлы) возвышаться Иудейские горы [112] . Но блаженный Иероним и многие другие писатели смешивали этот Эммаус с Евангельским местом того же имени, а это последнее место, – с Никополисом; но Эммаус Евангельский находился от Иерусалима, как мы видели, в 60 стадиях, а этот – в 176 или в 22 римских милях. Тут было во времена владычества христианского Епископство. Прекрасные развалины церкви сохранились доселе.

112

Ieronimus Stridoniensis. Commentaria in Danielem // PL. 25. Col. 491–584 (рус. пер.: Иероним Стридонский, блж. Одна книга толкований на прор. Даниила // Творения. К., 1913. Ч. 12. С. 1–135). X II.

На всем обширном пространстве равнины, между горами Иудейскими и Рамлою, я видел только одну деревеньку, на половине дороги, направо. Недостаток народонаселения на этой роскошной земле Востока, под этим благотворным небом, – поразителен.

Я ночевал в Рамле, в том же гостеприимном греческом монастыре, как и прежде, – хотя два агента русского консульства, один здешний, а другой из Газы, оба арабы – предлагали мне дома свои. На другой день я посетил греческую церковь во имя Св. Георгия, в здании, прилежащем к монастырю. В нем несколько древних колонн; там показывают обломок мраморной колонны, ознаменованный чудом святого Георгия.

Святой великомученик Георгий пострадал при Диоклециане, в Лиде, которая отстоит на один час езды от Рамлы к северу и где находится церковь, также во имя этого святого, построенная при Юстиниане. По сказанию Анны Комнин, мученичество святого Георгия происходило в Рамле. Тут есть также монастырь латинский, построенный Филиппом Бургундским; полагают, но без достаточных оснований, что он основан на том месте, где был дом Никодима. Одна из башен Рамлы, находящаяся теперь за городом, называется церковью 40 мучеников и принадлежит зодчеству крестоносцев. В Рамле показывают подземное водохранилище времен Елены, оно находится под сводами, которые замечательны своим построением.

Здесь считают до трех тысяч жителей, из которых треть христиане. Тут большая дорога караванов, и потому торговля города довольно значительна; мыло и хлопчатая бумага составляют ее основание. Название Рамлы не древнее IX века. Монах Бернард первый называет ее этим именем в своем путешествии в 870 году. Лида и Рамла были принимаемы за один и тот же город некоторыми древними поклонниками по той причине, что оба эти города чествуют святого Георгия. Блаженный Иероним первый определил местность Аримафеи Иосифовой в Рамле; но это не Армафа-Сиф, как то иные думали, о которой говорится в Книге Царств, потому что ее местоположение было горное (1 Цар 11).

Рамла отстоит от Яфы на расстоянии трех часов езды; наши агенты непременно хотели проводить меня туда. Они нагнали меня при выезде из города, на богато убранных арабских конях. Перед нами расстилались необозримые равнины Саронские; это знаменитые пастбищные места Израиля. По определению Цареву, они находились под особым надзором. «Над скоты же иже пасяхуся в Сароне, – Сатрай Саронитянин, и на волы иже во юдолех» (1 Пар 27:29). Саронские равнины представляют доселе одно из плодороднейших мест Палестины. О цветах саронских упомянуто в Песни Песней и в Пророке Исайе (Песн 2:1; Ис 35:2 по переводу Вулгаты). Эти плодоносные цветущие равнины радуют взор. Мы проехали мимо деревни Сарфан; можно, кажется, определительно сказать, что это селение занимает место города Сарифеи, где было Епископство. Этот город разорен сарацинами в 797. Тут, по обеим сторонам дороги, растут огромные маслины, которых существование полагают со времени владычества римлян. Мы знаем по Библии, что масличные насаждения на полях Саронских составляли большую отрасль царских доходов: «Над маслинами же и над черничием (смоковницы) иже бяху на полях, – Валанан Гедоритянин; над сокровищами элея – Иоас» (1 Пар 27:28). Смоковничных или фиговых дерев здесь также много. Проезжая масличною рощею, я видел на толстых пнях этих дерев несколько хамелеонов, среди множества ящериц.