Путешествие по ту сторону
Шрифт:
– Пока возражений нет. Конечно, сейчас мы просто беседуем, а будут цифры – посчитаем все надлежащим образом. Только я сомневаюсь в объемах: ведь Европейская конвенция еще не отменена.
Маджид Нариманович лишь улыбнулся.
– Если я год назад смог договориться с Европой, кстати, единственный в Узбекистане, то на сей раз будет гораздо проще: наша страна сделала огромный шаг по пресечению использования детского труда.
Алексей усмехнулся.
– Я знаю, теперь у вас возят на плантации пятнадцати-шестнадцатилетних учащихся колледжей и лицеев, студентов, рабочих
– Может быть, и так, но согласитесь, уже не учеников начальной школы, как было совсем недавно. Я вложил немалые средства, чтобы в западной прессе появлялись статьи, рассказывающие о реальном положении дел. Общественное мнение европейских стран уже склонилось к тому, что ситуация изменилась. А тем, кто принимает решения, наплевать на общественное мнение: им важно соблюсти видимость законности. Главное, что все заработают – я, они и даже вы. Пара лет сотрудничества со мной, и вы сможете стать главным акционером вашего порта. Если денег не хватит, в чем я сомневаюсь, то я вам добавлю.
Они встали из-за стола, перешли через мостик, поднялись по ступеням к дому, и в холле первого этажа Бачиев решил попрощаться. Обняв Алексея и похлопав его по спине, бизнесмен сказал:
– Завтра с утра приедет мой сын и постарается сделать так, чтобы вы не скучали те два-три дня, пока меня не будет. Только…
Маджид Нариманович немного помялся.
– Только его иногда заносит, а потому не разгоняйтесь особенно.
Верещагин вернулся в апартаменты и увидел спящую на леопардовой шкуре Регину, едва прикрытую уголком шелковой простыни. Подошел, наклонился, обнял ее. Хотел поцеловать и отшатнулся: вдруг показалось, что это незнакомая и чужая ему женщина, которая лишь притворяется женой. Но Регина уже почувствовала его присутствие и притянула Алексея к себе.
– Черный хрусталь… – прошептала она, не открывая глаз и пытаясь найти губы мужа. – Здесь снятся потрясающие сны…
Ночью Верещагин проснулся и увидел, что спальню заливает лунный свет. Едва различимый звон то нарастал, то стихал от легкого дуновения ветерка. Подняв глаза к потолку, понял, что это звенят, чуть покачиваясь, хрустальные подвески, в которых преломлялись лучи ночного светила и по-восточному ярко сияющих на черном небосклоне звезд.
Глава 3
Утром Алексей поднялся рано, вышел в тенистую прохладу оазиса, постоял у бассейна. Потом, повинуясь внезапному порыву, разделся догола и нырнул. Долго плавал в одиночестве, никого вокруг не было, но когда собрался вылезать, появилась девушка, вероятно, одна из тех, что танцевали накануне. Положив на край бассейна большое полотенце и белый махровый халат, она спросила, что ему еще требуется. Верещагин попросил ее отойти подальше. Та поклонилась и мелкими шажками пошла к дому.
– Чаю, пожалуйста! – крикнул ей вслед Леша.
Девушка почти бегом бросилась исполнять приказание.
Выбравшись на бортик, Алексей надел халат, увидел
Верещагин расположился на островке и вдруг заметил рядом небольшую степную черепаху, которая непонятным образом оказалась здесь, – вполне возможно, переползла по мостику, не понимая, чем рискует. Вскоре вернулась девушка с подносом, на котором стояли чайник, пиала, блюдо с сырными лепешками и вазочка с вареньем. Служанка выставила все перед ним, потом налила чай и осталась стоять чуть поодаль, ожидая других приказаний.
– Из каких плодов варенье? – на русском спросил Алексей.
– Инжир, – ответила она и смутилась. – Я правильно сказала?
– Абсолютно. По-русски инжир или фига. Так что варенье инжировое или фиговое.
Девушка хихикнула, продемонстрировав, что и такие, как последнее, русские слова ей известны.
– Ты вчера тоже танцевала? – поинтересовался Верещагин.
Она кивнула.
– Хорошо у вас получается, – оценил Алексей.
Бросив короткий взгляд в сторону дома, девушка тихо уточнила:
– А у кого лучше?
– Все были хороши.
– Нет, – рассмеялась служанка, – Шарофат лучше всех танцует.
– А Шарофат – это кто? Не ты ли, случайно?
Собеседница помотала головой и снова шепнула:
– Шарофат самая красивая.
– Юнус приехал?
Девушка напряглась и опять качнула головой.
– Нет еще.
На крыльце появилась Регина в серебристом бикини с парео на бедрах и полотенцем через плечо. Стала спускаться по ступеням медленно и величаво. Горничная бросила на нее взгляд и тут же, словно испугавшись своей смелости, опустила глаза.
– Ты боишься моей жены? – шепотом и по-узбекски спросил Алексей.
– Нет, – еле слышно ответила девушка. – Ваша жена – как богиня. Мы вчера смотрели на нее и не верили, что она настоящая. Даже Шарофат сказала…
– Мне тоже чаю принесите, – крикнула Регина, подходя к бассейну. – Если зеленый, то с жасмином.
Сбросила с себя парео, замерла на пару секунд, вероятно, чтобы муж лишний раз оценил стройность ее фигуры. Хотя Алексей-то очень хорошо знал ее тело. А возможно, Регина рассчитывала, что кто-нибудь смотрит в окна – не для горничной же позировала? Затем она поправила волосы и прыгнула в изумрудную воду.
– Черепашку прихвати, – шепнул горничной Верещагин, – не ровен час в бассейн свалится.
Служанка наклонилась и вытащила из-под столешницы черепаху. Осторожно держа ее перед собой двумя руками, перешла через мостик и выпустила только возле крыльца дома. Обернулась, посмотрела на Алексея, словно докладывая, что его задание выполнено. Тот махнул ей, и горничная понеслась за чаем.
Регина подплыла к островку и спросила:
– О чем вчера с Бачиевым договорились?
– Обо всем. Объемы поставок, судя по всему, будут большими. Огромными. Маджид Нариманович умчался в Ташкент, вернется через два-три дня. Но должен подъехать его сын…