Путешествие по ту сторону
Шрифт:
– Не сейчас, – прошептала она, – здесь люди.
Верещагин подошел и взял ее расслабленную кисть, потянул на себя. Регина не хотела подниматься, но и не сопротивлялась. Алексей оторвал жену от лежанки и поднял на руки.
– Не обижайся, брат, – произнес Юнус, – я просто выразил ей свое уважение.
Верещагин, ничего не говоря, понес Регину в дом. Это было трудно, потому что та все норовила выскользнуть. Они прошли мимо танцующих девушек, которые старались не смотреть на них, поднялись по ступеням,
– Я туфельки там оставила, принеси, пожалуйста.
Леша снова подхватил ее, и она обхватила его шею руками. Зайдя в спальню, включил свет, черные подвески на люстре заискрились голубыми и желтыми огоньками. Опустил жену на ложе, но не мог выпрямиться, потому что Регина крепко держала его шею.
– Ты хочешь оставить меня одну? – шепнула она ему на ухо. – Думаешь, я не замечаю, как ты смотришь на танцующих девок, как мечтаешь о них, как разговариваешь с ними, когда меня нет рядом?
Регина засмеялась и оттолкнула его:
– Ну, что же, иди к ним, если они тебе дороже меня. Я не держу. Иди!
Алексей не собирался ее оставлять, тем более после этих слов. Поцеловал и лег возле жены.
Музыка за окном продолжала звучать. Потом индийские мелодии прекратились, и почти сразу загремел голос Дженнифер Лопес: «My love don’t cost a thing…»
– «Моя любовь не продажная штучка», – шепотом перевела Регина. – Моя любимая песня. Как здесь хорошо! Давай поживем здесь подольше?
– Как скажешь, – кивнул Алексей, снимая с нее платье. И повторил: – Как скажешь.
Пообещал, зная, что, наоборот, постарается поскорее уехать: после сегодняшнего дня ему еще больше хотелось вернуться домой.
Регина торопливо стянула с мужа пиджак и отбросила в сторону, начала расстегивать рубашку на его груди, хотя пальцы слушались плохо. А потом, задыхаясь от страсти, стала кусать плечи, грудь и шею. Резкий голос Дженнифер Лопес за окном, в котором была страсть и не было нежности, мешал, отвлекал… Регину била дрожь, вдруг она обмякла, прошептала:
– Погоди минутку…
Алексей гладил ее плечи и волосы, гладил долго, продолжал, даже когда понял: жена спит. Он поднялся, вышел в гостиную, остановился возле шкуры тигра, присел на корточки, заглянул в стеклянные глаза зверя и произнес вслух, словно рассчитывал, что кто-то услышит его и ускорит возвращение домой:
– Надо уезжать как можно скорее.
В душевой кабине Верещагин включил радио. Передавали узбекские новости. Но его не интересовало, с кем встречался и что заявил президент независимого Узбекистана, уверенной поступью идущего по пути процветания и совершенствования демократизации всех сторон общественной жизни.
Он заглянул в спальню, посмотрел на спящую жену и вернулся в гостиную к тигру.
Верещагин вышел в коридор, постоял немного, ожидая, что вновь прибывший поднимется сюда. Но никого не было. Алексей направился к лестнице, миновал двери, за которыми находились комнаты Юнуса, уже подходил к ступеням, ведущим вниз, намереваясь спуститься на первый этаж, когда негромкий непонятный звук остановил его. Алексей прислушался – тишина… Он подумал, что ему просто почудилось, сделал шаг, и тут услышал женский крик. И не просто крик – женщина звала на помощь.
– Помогите! – отчетливо долетело издалека, скорее всего, из апартаментов Бачиева-младшего.
Вернувшись к двери, Верещагин толкнул ее. Внутри света не было. Точнее, он горел в одной из комнат, а ко входу тянулась лишь по полу узкая светлая полоса.
– Я прошу! – воскликнула женщина. – Не надо!
Теперь стало понятно: кричит одна из горничных. А о том, что сейчас происходит в спальне, легко можно было догадаться по мольбе, звучавшей в ее тоненьком голоске.
Алексей пробежал по длинному прямоугольнику света, ворвался в спальню и увидел огромную кровать, на которой лежал сын хозяина дома, придавливая своим весом сопротивляющуюся девушку.
– Юнус! – крикнул Верещагин. – Остановитесь!
Затем подошел ближе и снова окликнул:
– Юнус!
Сын Маджида Наримановича обернулся и посмотрел на Верещагина мутным взглядом.
– Ты что здесь делаешь? – удивился он. – Уходи, мешаешь!
– Отпусти девушку!
В этот момент горничная сделала попытку вывернуться, но Юнус схватил ее за горло и снова прижал к кровати.
Верещагин вцепился в него и сбросил на пол. Девушка вскочила, пытаясь прикрыться лоскутами разорванного халатика. Только теперь Верещагин узнал ее: это была Шарофат.
– А-а, упрямая девка, – закричал Юнус, спрыгивая с кровати на пол, – ты хочешь вылететь из дома по-плохому?
Шарофат встала за спиной Алексея, надеясь, что он ее защитит. А тот пятился к выходу, потому что на него наседал Юнус. Младший же Бачиев, увидев, что девушка вот-вот ускользнет от него, разозлился еще больше. Стремительно развернувшись на месте, он попытался ударить ногой Верещагина в голову, и тут же сделал еще один оборот. Оба раза его ступня пролетела перед самыми носом Алексея.