Путешествие по всему миру на «Буссоли» и «Астролябии»
Шрифт:
Теория Галлея об изменении наклонения магнитной стрелки потеряла бы всяческое доверие даже самого этого астронома, прославленного в столь многих других отношениях, если бы он вместе с нами вышел из Монтерея на 124° западной долготы и пересек Великий океан до 160° восточной долготы. Ибо он увидел бы, что на протяжении 76°, или более полутора тысяч лье, изменение наклонения составило лишь пять градусов и что мореплаватель, следовательно, ничего не может извлечь из этого для определения или уточнения значения долготы.
Метод измерения расстояний между светилами, особенно если он дополняется использованием хронометров, почти не оставляет возможности желать чего-то большего в этом деле. Поэтому мы определили свое положение относительно острова Асунсьон из Марианских островов с величайшей точностью, предполагая, что остров Тиниан, положение которого приводит капитан
14 декабря в два часа пополудни мы увидели эти острова на горизонте. Я проложил свой курс таким образом, чтобы пройти между островом Ла-Мира и островом Садов, однако их имена напрасно занимают на карте место, где нет никакой суши, и, следовательно, вводят в заблуждение мореплавателей, которые, возможно, когда-нибудь обнаружат их на несколько градусов севернее или южнее.
Тот же остров Асунсьон, часть архипелага столь хорошо изученного, о котором написано множество томов, иезуиты помещают на своих картах на 30' севернее его истинного положения — и все географы повторяют эту ошибку. А его истинное положение — 19° 45' северной широты и 143° 15' восточной долготы.
Поскольку с места нашей стоянки мы пеленговали островов Мауг на 28° ближе к весту, будучи на расстоянии около пяти лье, мы установили, что три скалы, носящие это имя, также расположены на картах на 30' севернее своего истинного положения. Почти наверное можно сказать, что та же ошибка имеет место и в случае острова Уракас, крайнего из Марианских островов. Стало быть, этот архипелаг простирается лишь до 20° 20' северной широты.
Иезуиты довольно точно оценили расстояние между островами, однако они оказались плохими астрономами: положение островов они определили весьма приблизительно. Еще менее удачливы они были в определении размера острова Асунсьон, ибо для этого они, судя по всему, использовали лишь математические методы: они утверждают, что его окружность составляет шесть лье. Измеренные нами углы уменьшают это число наполовину, и наивысшая точка острова возвышается приблизительно на двести туазов над уровнем моря.
Даже самому живому воображению трудно представить место более отвратительное. Самый обычный вид суши после столь продолжительного перехода показался бы нам очаровательным. Однако вид идеального конуса, поверхность которого от вершины и до сорока туазов от линии прибоя была так же черна, как уголь, удручал нас, разрушая все наши надежды. Ибо в течение долгих недель мы поддерживали свой дух картинами кокосовых пальм и гигантских черепах, которых надеялись увидеть воочию на одном из Марианских островов.
Мы действительно заметили несколько кокосовых пальм, которые едва ли занимали одну пятнадцатую часть берега острова, в лощине глубиной около сорока туазов, таким образом защищенные в некоторой степени от восточных ветров. Это единственное место, где корабли могли бы встать на якорь, на тридцати саженях, грунт — черный песок, простирающийся по меньшей мере на четверть лье от берега. «Астролябии» удалось достичь якорной стоянки, и я также отдал якорь в половине пистольного выстрела от этого фрегата. Однако нас протащило на половину кабельтова, и мы потеряли дно и были вынуждены поднять якорь со ста саженей. Дважды переменив галс, мы приблизились к суше. Эта маленькая неудача почти не огорчила меня, поскольку я видел, что остров не заслуживает долгой стоянки.
Географические координаты, определяющие положение точки на земной поверхности, были известны еще в античности. В настоящее время измерения осуществляются в градусах: широта отсчитывается от экватора, а долгота — от выбранного в качестве нулевого меридиана (от Гринвича).
Широту измерить достаточно просто — по высоте над горизонтом Полярной звезды (это умели делать еще древнегреческие мореплаватели). Сложнее с долготой или разностью долгот, для определения которых нужны
Очень остро эта проблема встала перед мореплавателями эпохи великих географических открытий. В XVI в., после изобретения телескопа Галилео Галилеем, им был предложен метод, который позволял вычислять долготу достаточно точно по расстоянию от лунного диска до опорных, хорошо известных, звезд. Были составлены специальные таблицы, дающие положение Луны среди звезд на меридиане для определенного момента времени и, следовательно, долготы наблюдателя.
В 1567 г. испанский король Филипп II назначил вознаграждение за решение проблемы определения долготы в открытом море; в правление Филиппа III вознаграждение было увеличено. В XVII в. Нидерланды назначили свой приз в 30 тысяч флоринов. Вскоре вознаграждение обещали также Португалия и Венеция.
В 1714 г. парламент Англии принял билль, предусматривающий награду в сумме 10 тысяч фунтов стерлингов тому, кто предложит метод, который позволит определять долготу с точностью до одного градуса большой окружности, или шестидесяти географических миль. В случае повышения точности в два раза сумма удваивалась и составляла 20 тысяч фунтов стерлингов.
Проблема долготы была решена в 1735 г. лондонским часовщиком Джоном Гаррисоном. Использование его морского хронометра позволило находить положение корабля с точностью до секунд времени, что составляло на экваторе расстояние около 1 км.
В 1772 г. Джеймс Кук, отправляясь во второе кругосветное путешествие, взял с собой экземпляр морского хронометра Гаррисона. Позднее Кук писал, что результат превзошел все ожидания. Об этом же пишет и Лаперуз в своем дневнике.
Моя шлюпка под командованием мсье Бутена, лейтенанта корабля, отправилась к острову, как и шлюпка «Астролябии», куда погрузился мсье де Лангль лично вместе с мсье ла Мартинье, Вожуа, Прево и отцом Ресевером. В подзорную трубу я видел, что они высадились с большим трудом: морской прибой повсюду был очень высок и они воспользовались более спокойным участком и прыгнули в воду, которая оказалась им по шею. Я опасался, что возвращение в шлюпки окажется еще труднее: как казалось, волнение на море с каждым мигом усиливалось. Отныне лишь это обстоятельство могло побудить меня бросить здесь якорь, ибо все мы столь же сильно стремились покинуть это место, как еще недавно мы желали достичь его. К счастью, в два часа я увидел, что наши шлюпки возвращаются, и «Астролябия» снялась с якоря.
Мсье Бутен доложил мне, что остров в тысячу раз ужаснее, чем об этом можно судить с расстояния четверти лье. Потоки лавы образовали овраги и расщелины, по краям которых растут немногочисленные и чахлые кокосовые пальмы, опутанные лианами нескольких видов — растениями, через которые невозможно пробираться быстрее, чем со скоростью сто туазов в час. С девяти часов утра до полудня пятнадцать или шестнадцать человек погрузили в шлюпки около сотни кокосов, которые им нужно было лишь поднять с земли. Однако главная трудность состояла в том, чтобы принести их на берег, хотя он и находился очень близко. Лава, вытекшая из кратера, завладела всеми склонами вулкана до расстояния около сорока туазов от моря. Казалось, что верхняя часть горы покрыта закопченным черным стеклом. Мы не смогли разглядеть ее вершину, которая все время была скрыта облаками. Хотя мы и не видели дыма, исходящего из нее, мы чувствовали запах серы, который распространялся на расстояние полулье от берега. Поэтому я предположил, что этот вулкан не вполне потухший и что его последнее извержение произошло не так уж давно. Кроме того, в средней части горы не было заметно ни малейших следов разрушения лавы.
Все свидетельствовало о том, что никто из людей или четвероногих животных не был настолько несчастен, чтобы иметь своим домом этот остров, на котором мы увидели лишь несколько огромных крабов: ночью они могли бы оказаться очень опасными для того, кто остался бы спать на берегу. Матросы привезли одного из них на корабль. Это ракообразное, вероятно, прогнало с острова всех морских птиц, пожирая их яйца, которые они всегда откладывают на суше. Во время стоянки мы увидели только трех или четырех олуш, хотя когда мы подходили к островам Мауг, наши корабли окружило бесчисленное множество птиц.