Путешествие по всему миру на «Буссоли» и «Астролябии»

Лаперуз Жан Франсуа де

Свою обсерваторию в Макао мы поставили в монастыре августинцев. По среднему значению из нескольких измерений расстояния между Луной и Солнцем, восточная долгота этого города — 111° 19' 30''. Мы также проверили ход наших хронометров и обнаружили отставание № 19 на 12 минут 36 секунд — намного значительнее, чем мы наблюдали до тех пор. Впрочем, здесь нужно отметить, что в течение суток его забыли завести, и он остановился. Этот сбой в непрерывности его хода, вероятно, и привел к столь большому отставанию. Однако, если предположить, что во время нашего прибытия в Макао и до этой небрежности, в которой мы сами виноваты, его отставание было таким же, как и в Консепсьоне, он показал бы долготу Макао 113° 33' 33'', то есть на 2° 14' 3'' больше долготы, определенной по наблюдениям. Таким образом, ошибка

этого хронометра после десяти месяцев плавания не превысила сорока пяти лье.

Ветра от норда позволили мне взять курс на ост, и я подошел бы к Белой скале, если бы ветра вскоре не перешли к ост-зюйд-осту. Из рекомендаций, которые я получил в Макао на предмет наилучшего маршрута в Манилу, я не смог понять, какой путь предпочтительнее: к северу или к югу от мели Пратас [129] . Из разнообразия мнений на сей счет я заключил, что оба пути равноценны. Сильные восточные ветра заставили меня идти правым галсом и взять курс на подветренную сторону этой мели, которая очень плохо обозначена на всех картах до третьей экспедиции капитана Кука. Капитан Кинг, точно определив ее широту, оказал исключительную услугу мореплавателям, совершающим каботаж из Макао в Манилу, которые полагались на карту мсье Далримпла, скопированную мсье Дапре.

129

Крупная область возвышения дна, приблизительно в 300 км на юго-восток от Макао, включающая несколько погруженных атоллов.

Эти два автора, столь ценные и точные, когда они составляли карты, основываясь на собственных наблюдениях, не всегда могли добыть верные сведения у других, и положение мели Пратас, как и мелей у западного берега Лусона, не заслуживает никакого доверия.

Поскольку я желал подойти к побережью Лусона на 17° широты, чтобы обогнуть с норда мель Болинао, я прошел вдоль мели Пратас настолько близко, насколько мог. Я даже прошел в 1' от того места, которое она занимает на карте Дапре, — эта опасность располагается на его карте на 25' южнее истинного положения. Указанные им широты и долготы мелей Болинао, Масинлок и Маривелес столь же неточны.

Обычный путь, которым пользовались с давних пор, доказал, что опасаться нечего, подходя к берегу севернее 17° широты. Этого было достаточно для различных губернаторов Манилы: в продолжение двух столетий они так и не сочли нужным отправить несколько маленьких судов, чтобы исследовать эти опасные места и определить по меньшей мере их широту и расстояние от Лусона. Мы подошли к этому острову 15 февраля на 18° 14' северной широты.

Мы надеялись, что все, что нам остается сделать, — это спуститься на ветрах от норд-оста вдоль побережья до входа в Манильский залив. Однако муссоны не достигали прибрежных вод, и ветра несколько дней менялись от норд-веста до зюйд-веста. Кроме того, течения со скоростью узла в час относили нас на север, и до 19 февраля мы проходили не более одного лье в сутки.

Наконец, ветра от норда посвежели, и мы прошли два лье вдоль берега Илокос. В порту Санта-Круса мы увидели маленькое двухмачтовое судно, которое, как нам показалось, принимало на борт рис для Китая. Мы не смогли проверить широты и долготы карты Дапре, однако наши наблюдения позволяют определить направление этого берега, очень мало изученного, хотя и часто посещаемого.

20 февраля мы обогнули мыс Болинао и 21 февраля взяли пеленг мыса Капонес, который находился на осте точно в направлении ветра. Нам пришлось лавировать, чтобы приблизиться к острову и достичь якорной стоянки, простирающейся менее чем на лье от берега. Мы увидели два испанских корабля, которые, как нам показалось, боялись входить в Манильский залив, откуда ветер дул со значительной силой, и оставались под прикрытием суши.

Мы продолжали лавировать вдоль побережья до южной оконечности

острова Маривелес [130] . После полудня ветер задул от ост-зюйд-оста, и мы взяли курс на пролив между этим островом и островом Коррехидор, надеясь войти в залив северным проходом. Однако, сделав несколько галсов в этом проливе, ширина которого едва превышала половину лье, мы столкнулись с достаточно сильным западным течением, которое неодолимо противодействовало нашим намерениям. Посему мы решили сделать остановку в гавани Маривелеса, которая находилась с подветренного борта, чтобы дождаться более свежего ветра или более благоприятного течения. Мы встали там на якорь на восемнадцати саженях, на илистом грунте. Деревня находилась на норд-вест-тень-весте от нас. Эта гавань открыта лишь ветрам от зюйд-оста, и грунт держит якорь настолько хорошо, что здесь, как я полагаю, можно было бы вполне безопасно провести весь период муссонов, когда господствуют эти ветра.

130

Полуостров Батаан у входа в Манильский залив.

Поскольку мы нуждались в древесине, которая, как я знал, была очень дорога в Маниле, я решил провести сутки в Маривелесе, чтобы заготовить несколько связок. На рассвете следующего дня мы отправили на сушу всех плотников обоих фрегатов в баркасах. В то же время я приказал легким шлюпкам промерить глубину бухты, а оставшаяся часть команды отправилась в ялике на рыбалку в небольшой заливчик возле деревни. Нам показалось, что дно там песчаное и подходящее для забрасывания сети, однако мы ошиблись: там были лишь камни и настолько мелко в двух кабельтовах от берега, что не было возможности ловить рыбу. Плодом всех наших усилий стали лишь несколько хорошо сохранившихся окаменелых раковин, пополнивших нашу коллекцию.

Ближе к полудню я сошел в деревне. Она состояла приблизительно из сорока бамбуковых домов, покрытых листьями и возвышающихся на четыре фута над землей. Полом в этих домах служили тонкие стволы бамбука, не примыкающие друг к другу, что напоминало птичьи клетки. Ко входу в дома вели лестницы, и я полагаю, что все такое строение, включая крышу, весит около двухсот фунтов. В начале главной улицы расположено большое здание из отесанного камня, почти полностью разрушенное. Впрочем, в окнах, служащих амбразурами, еще виднелись две чугунные пушки.

Мы узнали, что эта развалина когда-то была домом кюре, церковью и фортом. Однако все эти звания не устрашили магометан Южных Филиппинских островов, которые захватили ее в 1780 году, сожгли деревню, разрушили форт, церковь и дом священника, обратили в рабство всех жителей, которые не успели бежать, и беспрепятственно удалились со своими пленниками.

Это событие так сильно напугало жителей колонии, что с тех пор они не осмеливаются вести какое-либо хозяйство. Почти все угодья не обрабатываются, и приход столь беден, что мы смогли купить лишь около дюжины кур и поросенка. Кюре продал нам молодого бычка, заверив, что тот составлял одну восьмую часть единственного стада прихода, земли которого вспахивались буйволами.

Этот пастор, молодой мулат, обитает в описанной мной развалине. Несколько глиняных горшков и убогое ложе образуют всю его обстановку. Он сказал нам, что его прихожанами являются приблизительно двести особ обоего пола и разного возраста, готовые при первом же предупреждении бежать в леса, чтобы спрятаться от магометан, которые часто высаживаются на этом побережье. Последние столь дерзки, в то время как их противники настолько беспечны, что магометане нередко проникают почти до предместий Манилы. Во время нашего краткого пребывания на рейде Кавите магометане похитили семь или восемь туземцев вместе с их пирогами менее чем в одном лье от входа в гавань. Нас заверили, что подобное часто случается на переходе из Кавите в Манилу, хотя он сравним с морским переходом из Бреста в Лондерно. Магометане осуществляют эти набеги в очень легких гребных лодках, которым испанцы противопоставляют флотилию неповоротливых галер. Неудивительно, что испанцы до сих пор не захватили ни одну из этих лодок.