Путешествие с холостяком
Шрифт:
Разумный шаг. Игры надолго займут мальчиков, как она, вероятно, и планировала. Эйден поерзал на сиденье, наблюдая, как мимо проплывают окраины Перта.
– Слышал, что клерк в агентстве назвал вас миссис Лаверти, но вы не носите обручального кольца. – Он постарался, чтобы голос звучал ровно, не оценивающе, не осуждающе. – Вы замужем, одиноки или…
Она подняла брови:
– Это имеет значение?
– Нет, просто хотел бы знать, как к вам обращаться.
Куин засмеялась, ошеломив
– Почему бы не начать с вас? – предложила она.
Вопрос должен был бы насторожить его, но он только хмыкнул, удобнее откинувшись на спинку сиденья.
– Одинокий. Холостяк. Никогда не был женат. В настоящее время не связан отношениями.
– Исчерпывающий ответ.
– А вы, значит, возвращаетесь домой? Выросли в Ньюкасле?
– Нет. – Она слегка нахмурилась.
Эйден вздохнул: плохое начало. После короткой паузы Куин повернулась к нему с чрезмерно жизнерадостной улыбкой:
– Ваша кампания проходит успешно?
Эйден проглотил проклятие. Неужели с ним можно говорить только о его чертовой работе?
– Да.
Снова наступила тишина. Фальстарт номер два. Куда делась его способность поддерживать непринужденную беседу? Он открыл рот и снова закрыл его. Тяжесть в груди усилилась. Обычно ему не составляло труда справиться с ней, но на этот раз боль не отступала. Виновата забастовка, нарушившая привычный ход жизни. У него появилось время подумать, но это уже ничего не изменит.
Куин сочувственно взглянула на него, и Эйден понял, что она собирается задать вопрос, которого он больше всего боялся. Он хотел было остановить ее, но воспитание не позволило.
– Оправились ли вы и ваши родители после трагедии, произошедшей с вашим братом?
Чуть более тактично, чем обычно, но… Он уставился на дорогу, надеясь не выдать эмоций.
– Простите. Не отвечайте. Должно быть, тяжело выражать горе на публике. Я просто хочу сказать, что безмерно сожалею о вашей потере, Эйден.
Простые, искренние слова сочувствия тронули его, немного смягчив боль в груди.
– Спасибо, Куин.
Она кивнула, тряхнув конским хвостиком.
– Мы переезжаем на оливковую ферму.
Он выпрямился, повернув голову:
– На оливковую ферму?
– Ну да. – Она не отрывала глаз от дороги, но на губах играла улыбка. – Думаю, вам не часто приходилось такое слышать, правда?
– Честно говоря, впервые в жизни.
– Может, звучит не так экзотично, как ферма по разведению альпака или хорьков, но тоже довольно необычно.
Она сумела мгновенно разрядить обстановку одним коротким удивительным признанием.
– Что вы знаете об оливках?
Куин наморщила носик:
– Маринованные оливки с сыром – одна из маленьких радостей жизни.
Эйден засмеялся.
– А что вам известно? – спросила она.
– Они растут на деревьях, из них делают масло, а маринованные оливки с сыром – одна из маленьких радостей жизни.
Ему очень нравился ее смех. Эйден даже закрыл глаза, чтобы продлить удовольствие. Это было последнее, что он запомнил.
Эйден резко выпрямился, огляделся и понял, что один в машине. Он взглянул на часы. Неужели он проспал два часа?
Прижав ладони к глазам, он потянулся, разминая скованные мышцы спины и шеи. Куин припарковала грузовичок в тени большого эвкалипта. В эту минуту они с Робби и Чейзом гоняли мяч на овальной площадке прямо перед машиной. Длинный подол ее платья был заправлен под велосипедное трико, открывая стройные ноги.
Эйден протер глаза. Ну и ну, да у нее отличная фигура.
Затекшие ноги плохо слушались, когда он спустился из кабины на землю. Теплый воздух ласкал лицо. Эйден снял пиджак и бросил на сиденье. Куин махнула в сторону санитарного блока.
– Там чисто! – крикнула она.
Он поднял руку, давая понять, что услышал.
Когда Эйден вернулся, Куин сидела, скрестив ноги на одеяле, расстеленном возле спортивной площадки. Вокруг были разложены пакеты разной величины.
– Где мы?
– Местечко под названием Вандови.
Эйден достал смартфон, сверяясь с Интернетом.
– Мы ехали…
– Два с половиной часа, но отъехали совсем недалеко от Перта. Очень плотное движение, – объяснила она в ответ на его поднятые брови, – кроме того, пришлось свернуть, чтобы объехать мини-марафон. – Она пожала плечами и открыла сумку-холодильник. – Хотите сэндвич или яблоко? Может, воды?
– Спасибо. Умираю от жажды, – признался он, взяв бутылку.
– Зато хорошо отдохнули, – засмеялась она.
– Почему вы не разбудили меня?
– Зачем? – спросила Куин, наблюдая за мальчиками на площадке.
Эйден потер ладонью шею.
– Ну… это было невежливо с моей стороны.
– Зато вполне естественно. Вы устали и нуждались в отдыхе. – Она надкусила яблоко. – Съешьте что-нибудь, иначе придется выбросить, а я не люблю этого.
– Спасибо.
Он выбрал сэндвич с ветчиной и огурцом и постарался вспомнить, когда последний раз настолько терял бдительность, что засыпал на людях. Такого с ним не случалось со смерти Дэниела. Аппетит сразу пропал, но Эйден заставил себя доесть сэндвич. Он не может позволить себе заболеть, чтобы не тревожить мать. Кроме того, сидящая рядом женщина проявила любезность, поделившись едой, которую приготовила для себя и детей. Это само по себе заслуживает благодарности.