Путешествие в Элевсин
Шрифт:
– Хорошо, друг, – ответил Птолемей.
Он держался почтительно, но без робости, и Порфирию это определенно нравилось.
– Скажи, чему ты учишь молодых мистов?
– Я обучаю их принимать священные египетские позы.
– А что это за позы?
– Особые положения тела, позволяющие постигать высшую мудрость.
– Кто обучил тебя им?
Птолемей улыбнулся.
– Если бы со мной говорил император, – ответил он, – я сослался бы на длинную жреческую традицию, к которой отношусь по рождению. Но, поскольку со мной говорит просто искатель,
– Звучит прекрасно, – ответил Порфирий. – А не научишь ли ты меня с моим спутником какой-нибудь из этих священных поз?
– Чего ты хочешь достичь с ее помощью?
– Оракул, который мы только что посетили, велел нам с Маркусом найти единственного. Можешь ли ты показать его нам?
Птолемей задумался.
– Есть простая поза, – сказал он, – позволяющая его увидеть. Могу обучить ей за две минуты.
– Отлично, – ответил Порфирий, – две минуты у нас есть.
– Это что-то для начинающих? – спросил я. – Учти, мой господин искушен и мудр.
Птолемей повернулся ко мне.
– Это одна из высших мудростей, каким я обучаю. Но пережить божественное прозрение с помощью такой позы можно лишь один раз. Называется она «Рамзес Великий».
– Это нам вполне подобает, – сказал Порфирий.
Птолемей поклонился.
– Чтобы получить результат, надо прилежно выполнить мои инструкции.
– Конечно.
Порфирий сделал пару гимнастических движений, разминая тело.
– Напрягаться не потребуется, – сказал Птолемей. – Прежде всего следует успокоить дух глубоким дыханием. Сделайте несколько вдохов, а затем отпустите повседневные заботы и страхи. Ваш разум должен быть спокойным и безмятежным, насколько возможно. Но не старайтесь специально настроить себя на высокое – вы не знаете еще, где его искать и каково оно. Просто успокойтесь. Представьте, что только проснулись и дневные заботы еще не успели вас захватить.
Вслед за Порфирием я принялся вдыхать и выдыхать.
– Дышите медленнее… Хорошо. Теперь вытяните руки вниз и выставьте вперед правую ногу, как бы делая небольшой шаг. Не сгибайте ногу в колене… Смотрите прямо вперед. Вот так…
Он показал. В нем и правда появилось что-то египетское и древнее – даже лицо втянулось и окаменело.
Я видел такие статуи в Риме – весьма старые. Подобное положение тела не было особо неловким, но и удобным не казалось. Каково это, подумал я с усмешкой, быть гранитным истуканом и стоять в такой позе сто, двести, тысячу лет… Есть в мире вещи похуже римского цирка.
Поза, однако, была достаточно необычна, чтобы завладеть моим вниманием, и благодаря этому мои мысли действительно утихли – словно внутренним голосам, тянувшим
– Теперь, – сказал Птолемей, – следует закрыть глаза. Да, вот так.
Мои глаза закрылись не до конца – опасаясь, что Птолемей может покуситься на господина, я подглядывал сквозь ресницы. Но слова миста действовали на мой разум.
– Представь, друг, что ты стоишь в позе Рамзеса в самом центре мира. Увидь мироздание вокруг как прозрачную сферу, простирающуюся во все стороны бесконечно. Заполни ее звездами и планетами. Подумай о бесчисленных живых существах, видимых и невидимых, населяющих сферу сущего. Сколь различны их заботы и нужды!
Я решился наконец полностью закрыть глаза.
– Теперь подумай о Высшей Сущности, безмерной и безграничной, создавшей Вселенную. Попроси ее войти в твой разум во всей силе и славе. Вспомни о единстве Высшей Сущности и сотворенного ею мира – оно ведь не нарушалось ни на секунду. Представь себе силу и славу божества, заполняющего собой бесконечность. Вбери в себя эту бесконечность, о Рамзес, словно ты и есть вездесущий Высший Разум. Удерживай могущество космоса в своем всепроникающем сознании…
Слова Птолемея завораживали, но все-таки я на секунду выглянул из его бесконечной сферы наружу. Птолемей стоял с закрытыми глазами на своем месте и чуть покачивался, роняя кирпичи слов:
– А теперь отпусти все бесконечные картины, рисовавшиеся твоему воображению, и позволь им раствориться без остатка. Сосредоточься лишь на безмолвно присутствующем Высшем Разуме, пронзающем собою все. Не думай об этом разуме как о чем-то отличном от тебя. Позволь себе раствориться в божестве, как только что растворилось все прочее. Сдайся полностью Высшему Разуму, создающему тебя в своем совершенном безграничном сознании…
– Ох, – тихо вздохнул Порфирий.
Я приоткрыл глаз – и сразу закрыл его. Все было спокойно.
– Сейчас, о Рамзес, Высшая Сущность явлена тебе полностью, и между тобой и ею нет никакой разницы… Это и есть Единственный, ибо он один объемлет все и служит его истоком. Цель твоего поиска достигнута. Мысленно приветствуй Высшее Существо, а затем вернись в эту рощу, в это тело и этот мир… Теперь можешь открыть глаза.
Мы с Порфирием обменялись взглядом.
– Что скажешь, Маркус? – спросил Порфирий. – Как подействовало на тебя духовное упражнение?
– Я ощутил себя частью чего-то большего, – ответил я. – Даже не частью, а самим бесконечным бытием. Бестелесным, спокойным и вечным… Впрочем, вечным не вполне… Авва, Отче. Идущие на смерть приветствуют тебя.
Птолемей недоуменно нахмурился, но Порфирий пришел мне на помощь.
– Не обращай внимания. Мой спутник был прежде гладиатором, и таковы сравнения, естественным образом приходящие ему в голову.
Птолемей повернулся ко мне.
– Пойми, друг, что высшее существо не сидит в императорской ложе. Оно глядит на мир прямо из твоего ума. Твой ум – это и есть оно.