Путешествие в Градир

Павлов Игорь Васильевич

Поблуждали в радиусе метров пятидесяти и двинули по новому следу, где даже я чёткий отпечаток лошадиного копыта заметил. Похоже, один из разбойников — оборотней вывел нас не туда, а сам по деревьям ускакал обратно, чтобы на земле следов не оставлять. Хитрые оказались твари.

Путь на подъём пошёл, воительницы идут уверенно, не останавливаясь. Еле поспеваю, стараясь не шуметь.

В какой — то момент Исидора замирает, жестом всех останавливая. Как раз в кустарник уткнулись густой, дальше, поверх зарослей просвет виднеется, похоже, к самой верхушке холма почти

вышли. Солнышко уже поднимается, лучами простреливая кроны.

Воздух градусов десять, но мы все какие — то взмыленные и горячие.

— Что? — Шепчу я в ухо Лихетте, которая от меня не отходит.

— Ловушки, — отвечает суккубка, кивая на тонкую перетянутую поперёк веревку. Хрена се, даже не заметил!

Вскоре мне и на яму с кольями замаскированную показывают. Идём, как по минному полю. Исидора впереди штудирует метр за метром.

Преодолев метров тридцать, снова остановились!

— Наблюдатель, — отвечает на мой немой вопрос старшая и указывает на крону дерева, что далеко впереди. Через просветы стволов едва видно цель. И не сразу замечаю там локоть мужика в листве, прям на самой верхушке сильно разветвлённого дерева сидит.

— Метров тридцать, кто тут самый меткий? — Шепчу.

Суккубки мотают головами с укором. Что, стрелять не будем?!

Лихетта кивает самой мелкой Тулии! Та соглашается с решительным видом. Передаёт меч с луком соратнице, кинжал в зубы суёт и ныряет в куст.

Вижу, что несколько суккубок по сторонам расходятся с луками, видимо, её страховать. А девка крадётся к дереву, не издавая никакого шума! От ствола до ствола, от кустика к кустику, подбираясь всё ближе к наблюдателю. Даже я вижу, как она ловко минует ловушку, перелезая через натянутую нить!

К дереву приближается, делая широкий шаг, обступает ещё одну ловушку. Похоже, ямку. И дальше по стволу взбирается, как «человек — паук» с кинжалом в зубах!

Вверху она скрывается за ветками, и у меня дыхание замирает. Через пару мгновений слышна всё же лёгкая потасовка, а точнее шелест листьев. И всё быстро затихает. Рука вражеского бойца безвольно свешивается. А Тулия спокойно слезает.

Ух, черноглазая бестия.

Даёт нам знак. Спешим к ней! Но, не доходя, Лихетта меня останавливает.

— Крис, лагерь через полсотни метров за этим холмом, — выдаёт с заметным беспокойством. — Ветер на нас, но боюсь, что твой необычный запах оборотни всё равно учуют, дай нам самим разобраться, убрав как можно больше нечистых тихо. Пока не объявят тревогу, в человеческом обличии перебьём их легко.

Киваю.

— Шум поднимем, ворвёшься. Жди сигнала, — добавляет Лихетта, зная меня уже, как облупленного, и дальше кивает сестре: — Зоррин, с Крисом остаёшься.

Брюнетка и не спорит.

Суккубки уматывают вперёд уже ощетинившиеся и взъерошенные, побросав всю лишнюю снарягу у нас. А мы сидим, прячемся.

В тишине птички запели, ветер завыл лёгкий, тревожа листву. Лошадиное ржание издали доносится, визг… млять, Инесса, похоже. Хоть бы успели, милые мои чертовки.

— Не переживай, Крис, — шепчет Зоррин, облокотившись на крону и посматривая

по сторонам с луком на изготовке. — Сёстры справятся.

На часы смотрю. Суккубка взглядом по ним скользит уже не первый раз. Неужели заинтересовали? Или не они? А ниточка Цил за ремешком, которую перевесил на левое запястье. Лихетта тоже на неё посматривала неоднозначно. Всё не получалось спросить.

— Почему так смотришь? — Начинаю сразу в лоб, демонстрируя запястье.

— Крис, тише, давай потом, — шепчет Зоррин, уводя взгляд.

— Говори, пока мы одни, — шиплю на неё. — Про часы бы ты давно спросила, а значит, тебя интересует другое.

— Это браслет Цецилии, — говорит суккубка, на меня не глядя. Она не спрашивает, а утверждает.

Ну да, эту ниточку в знак дружбы подарила мне внучка Ханы, которая из всех суккубок единственная отнеслась ко мне с искренностью и добротой.

Цецилия Ледопламенная. Что твои сородичи скрывают?

— Знаешь, я бы даже не стал обращать внимание, если бы каждая из вас так и сказала, увидев ниточку: о, это браслет Цил, как круто, вы знакомы? — Язвлю. — Но вы, увидев его, сразу делаете вид, что вам не интересно. Как специально. И только больше палитесь. Говори, что скрываешь, Зоррин.

— Сейчас не самое подходящее время для разборок, Крис, — шепчет воровато.

— Говори, сестра, — настаиваю.

Девушка вздыхает тяжело и выдаёт всё же:

— Всё, что я знаю, это всего лишь слухи.

— Уже неплохо.

— Крис.

— Рассказывай, Зоррин. Ваша бывшая госпожа хотела меня убить, а я доверился вам. Заслуживаю искренности? Не?

— Заслуживаешь, — соглашается и снова на меня смотрит. Только теперь пришиблено.

Киваю, мол, начинай.

— Род Ледопламенных должен был править, — начинает Зоррин. — А не Имиретта, которая, как прирождённый воин, и не собиралась вставать во главе Кусубата. Мать Цецилии, как старшая дочь королевы, наша истинные правительница после Ханы. Но будущим королю и королеве была уготована другая судьба. По нашему ритуалу Судьбы во время посвящения им выпало сражение за честь государства. Они думали, что в том каньоне обосновалась генерал Уцария, которую ты впоследствии и убил. Но они и предположить не могли, что сама императрица Сехмет уже здесь, на нашем континенте. С Уцарией они готовы были справиться, но не с Сехмет.

Зоррин тяжело вздохнула и затем встрепенулась. Потому что стало слишком уж тихо. Будто весь лес затаился, слушая её.

— Сехмет убила их? — Пытаю её дальше, разгораясь интересом. И чувствуя, что подбираюсь к некой, очень важной сути!!

— Говорят, что нет. И даже не обратила, — выдаёт Зоррин, продолжая всматриваться в сторону лагеря.

От услышанного мурашки прокатились по телу и холка вздыбилась.

— Взяла в заложники? — Ахаю.

— Тише, — шипит на меня суккубка. — Я не знаю, Крис. При виде браслета, я чувствую боль утраты. Потому, что мы все любили Ледопламенных. Это наши самые добрые и светлые правители. А теперь наступили тёмные времена, мы сбились с пути, стали разрозненными племенами.