Путешествие в молодость
Шрифт:
— Нормальные герои всегда идут в обход. А мы же с тобой нормальные герои? — озадачил я малолетнего дружана, когда солнце начало клониться в сторону заката и мы с ним отдохнувшие после отбывания трудотерапии на бабкином огороде, сидя под яблонькой, продумывали детали алкогольно-эротического эксперимента.
— На уже испробованных нами девках, погрешность больно большая, — вздохнул я, продолжая копаться в памяти на предмет “А не забыли ли мы часом про какую-нибудь местную парочку смазливых подружек.
Балбес
— Мы хотим что сделать? — попытался я направить ход чижовской мысли в правильное русло.
— Тёлок снять и потрахаться, — не задумываясь, выдал малой.
— Дебил, — вздохнул я. — Не тёлок, а девушек. Причем, желательно, примерного поведения. Чуешь разницу? — назидательно изрёк я.
— Заметь, по второму пункту вопросов не возникло, — попытался уязвить меня малой. — А с этими, недотрогами твоими. Чего с ними делать? В шахматы играть и стихи Пушкина по очереди декламировать?
— Да хотя бы и так, — я расплылся в улыбке, услышав из уст юнца новое слово. — Ты вот кроме как “У Лукоморья дуб зелёный”, что-нибудь знаешь? Хотя я и про Лукоморье то, по ходу, погорячился, — скривился я, наблюдая за ходом мыслительного процесса своего собеседника.
Он, это я про процесс, у него на лице отражался. Только что скрипа мозжечка слышно не было.
— Слышь, не дави интеллектом. Задрал ты уже со своими загадками, — сдался Чиж.
А вот это уже другой коленкор. Подрастающее поколение спешно капитулировало, признав мое превосходство во всём.
— У нас научный эксперимент! — принялся втолковывать я малому. — Сами ни на что не намекаем, только наливаем и ведём скрытное наблюдение за подопытными. А в случае удачи, получаем удовольствие.
— Считай, провели, понаблюдали и обломились, — усмехнулся дружан. — Пока гнали, бабанька твоя сколько стаканов приняла? — съехидничал Чиж.
Я задумался.
— Не считал, — честно признался я.
И тут до меня дошло, куда он клонит.
— Ты на что тут намекаешь? — состроил я злую морду, потирая кулаки.
— Ни на что. Констатирую факты, — на полном серьёзе выдал малой.
— Так, а может она на пенсионеров не действует? — встал я на защиту моральной чести пожилой родственницы.
— Ага, иди это бабке Анфиске расскажи, — заржал малолетний извращенец. — Сколько раз она уже за допингом для своего деда забегала?
— А иди ты, — отмахнулся я.
— Не, ну проверить то надо. Я жуть как всякие эксперименты обожаю, — пошел на мировую Чиж. — Да и с телочкой жопастенькой я бы пообжимался, — мечтательно протянул он.
— А как же Ксюха?
— Да ну её. У нее муж бухать бросил. Я вчера ночью к ней приехал, а там из дома такие “охи” и “ахи” под скрип кровати… В порнухе так не стонут, — сквозь зубы буркнул малой. — А я тоже старался. А со мной, ойкнет пару раз и всё, — продолжал изливать мне душу Чиж.
Да, первый опыт он
А что мы поимели по итогу? Опытный синчер, у которого встает по праздникам и с третьей попытки, доказал самопровозглашенному секс — символу мажористого происхождения, что размер и опыт всё же имеют решающее значение.
А если нет подходящего экземпляра, то скрасить досуг и притупить секуальный голод, может любой. В нашем случае, этим любым оказался Чиж.
Но излагать свои соображения я не стал.
— Это она симулировала. Жёнам так положено, — успокоил я Чижа. — Не бери в голову, бери в рот, — похлопал я его по плечу.
— Спасибо. Эээ. В какой рот? Ты на что намекаешь? — начал злиться Чиж, моментально позабыв про подлую Ксюху.
— Ну вот, узнаю балбеса-другана, — заржал я, приобнимая юнца. — А то развел тут. Команды впадать в уныние не было! Погнали на прикормленное место. По ходу всё обрисую.
Что не говори, а привязался я к нему за эти полтора месяца. Да и Чиж, к моему удивлению, чаще тусил со мной, а не с деревенскими. Вот и сейчас он, озадаченно пыхтя, шествовал позади.
— Есть одна тема интересная, — назидательно произнес я, когда мы вышли на оперативный простор сельской улицы.
Чиж недоуменно оглядел окрестности бабкиного палисадника и ничерта не понял.
— Услышав рёв самца, возбужденная самка сама спешит на случку, — голосом легендарного диктора Дроздова обнадежил я Чижа, располагаясь на покосившейся лавочке около бабкиного палисадника. — Тащи гитары, стаканы и жидкость для снятия девочек! Самок завлекать будем.
Вопреки возмущениям и требованиям малолетнего напарника, операцию решили начать трезвыми.
Первые две песни вышли на троечку. Потом я разошелся, да и Чиж не подводил. Бодрился даже. Подвывал, где нужно. Подыгрывал.
Спустя час в успех мероприятия я уже не верил, но и опускать руки не хотелось. Нужно же образ посона на все сто процентов уверенного в верности своих действий поддерживать. Чиж только моей уверенностью и питался. Вон, каждую минуту на меня глядит с надеждой. Как будто я волшебник.
Рукой махну, бах, а тут и крали. Но их не было.
После восемнадцатой песни уверенность потерял и я. Перекурив, решил действовать согласно заветам предков: ждать у моря погоды или тусить в тепле на печке. Ни первого, ни второго у нас не было. Довольствовался чем придется: пеньком и палисадником. Сидеть было скучно, решили продолжить концерт.
Репертуар иссякал, настроение падало. Один габитус рвался в бой. Но не клевало.
— Слышь, самец, ты или ревёшь как то не так, или в наших пенатах самки глухие, — подлил масла в огонь Чиж, когда солнце уже частично скрылось за санычевскими полями, а моя луженая глотка требовала самогона и покоя.