Путешествие в неизвестность

Василькевич Ксения

– Папа, ты очень на меня злишься? – смягчилась Джессика.

– Я не злюсь. Я переживаю за то, что ты лишаешь меня возможности быть счастливым.

Джессика промолчала. Она понимала, что делает больно дорогому ей человеку, но ничего не могла с собой поделать. Любовь к матери и принципы обоих дедушек Рика и Мэтта затмевали все.

– Папа, я люблю маму, я не смогу жить с чужой мне женщиной. Тем более с Норой, – добавила она, вспомнив, какая у Элеонор профессия.

– А я не смогу жить без нее.

На этом разговор был окончен. Джессика поднялась к себе и разделась. Приняв ванну, она легла на кровать

и взяла книжку, решив немного почитать. Но ее голова раскалывалась от боли, и как назло в нее лезли всякие мысли. Джессика не могла сосредоточиться. Перед ней постоянно вставали образы мамы, отца, Элеонор и даже Кевина. Джессика отложила книгу и подошла к окну. Потоки солнечного света ослепили ее. Она зажмурилась и, вздохнув, устремила свой взгляд в сторону Тихого океана. Сегодня Джессика решила позвонить дедушке, так как она уже не могла справиться с угнетающей проблемой без посторонней помощи. И решительно направилась в сторону двери. Неожиданно в нее постучали. Джессика вздрогнула и сказала:

– Войдите. Катарина это ты? – спросила она и повернулась к окну, смотря на лазурный берег.

– Нет, это я Нора.

Джессика опешила. Она не ожидала увидеть Элеонор в течение ближайшей недели. Но явно ошиблась. Джессика с высокомерным видом посмотрела на Элеонор. Лучистые карие глаза смотрели на Джессику ласковым взглядом. В свои двадцать пять она выглядела на двадцать. Джессике она показалась миловидной. Элеонор была одета в бледно-розовый облегающий костюм. А ее каштановые волосы были распущены, что придавало ее лицу еще больше свежести. «Одно притворство! В жизни не поверю, что она святая, какой хочет казаться», – думала про себя Джессика.

– Я решила поближе познакомиться с тобой, Джесси, – начала Элеонор.

Когда Джессика услышала свое сокращенное имя, то побледнела. Так ее называла только мама. Да и Кевин сегодня ласково произнес «Джесси». Только из его уст Джессике было приятно это слышать. И она даже не сделала ему замечания. Но с Элеонор этот номер не пройдет. Джессика сразу же заняла оборонительную позицию, так как не была уверена в искренности любовницы отца.

– Убирайтесь из моей комнаты, – Джессика пронзила Элеонор взглядом своих синих ледяных глаз.

– Почему ты так груба? – напряглась Элеонор, прикидывая ответные шаги. – Почему ты разговариваешь со мной в таком тоне?

– Вам не нравится мой тон? – Джессика гневно полыхнула глазами и, потеряв терпение, выпалила: Во-первых, меня зовут Джессика, а не Джесси. Только близкие люди называют меня так. Я рада, что вы не относитесь к их числу. Во-вторых, разве мой отец ничего обо мне не рассказывал? – Джессика запнулась. – Или вы старались избегать подобных разговоров? Вы наверно счастливы, что нашли такого доброго, отзывчивого и конечно, что уж скрывать, богатого человека? И, в-третьих, что вы делаете у нас дома?

– Твой отец пригласил меня на ужин. Скажи мне Джессика, неужели ты считаешь, что я с твоим отцом из-за денег?

– Не исключено.

– Ошибаешься. Я люблю его по-настоящему.

– А вы уверены, что он любит вас также? – решила блефовать Джессика. – Скорее всего, вы одно из новых увлечений папы. На таких богатых людей как он всегда бросаются такие как вы. Только вот он по доброте своей душевной, не разглядел в вас таких качеств как

лицемерие и склонность к наживе!

– Знаешь Джессика, Майлз рассказывал о тебе много хорошего, но не сказал, что ты так негативно настроена против меня. Знаешь, мне сейчас показалось, ты во многом заблуждаешься по поводу меня. Ты судишь о людях, не зная их. Поговорим в следующий раз. Я вижу сегодня ты не в настроении.

– Как вам будет угодно, мисс Паркер. Но запомните, такое настроение у меня будет всегда! – раздраженно заявила Джессика, и обняла своего далматинца, как только Элеонор покинула комнату.

– Джули, я этого не вынесу!

За ужином Джессика не проронила ни слова. Она была погружена в свои раздумья.

– Джессика, ты молчишь уже целый вечер. Что с тобой?

– А, что?..

– С тобой все в порядке? – забеспокоился отец.

– Да, я в норме, – ответила Джессика, запивая водой кусочек сочного бифштекса. Просто устала и немного болит голова.

– С тобой действительно все в порядке? – переспросила Элеонор.

– Я же сказала, что я в норме. Оставьте меня в покое, – взорвалась Джессика. – Даже в своем доме мне становится тяжело дышать! – Синие глаза Джессики сверкали грозовыми вспышками.

– Можно узнать, на что ты намекаешь? – поинтересовался Майлз, недовольный поведением дочери в присутствии гостьи.

– Ни на что. – Джессика устало махнула рукой. – Я лучше пойду к себе. Спокойной ночи.

– С ней трудно наладить отношения. Она очень агрессивна, – услышала Джессика, когда поднималась по лестнице в комнату.

«Ты меня еще плохо знаешь!» – сказала про себя она, поймав взгляд Элеонор, и улыбнулась так, что внутри у гостьи что-то екнуло. Джессика закрыла свою дверь и лишь когда увидела Джули, немного успокоилась. Как она хотела кому-нибудь выговориться, как она устала. Присев на кровать, Джессика бросила взгляд в зеркало. На нее смотрели синие глаза юной девушки, стройная фигура, точеные плечи, красивая посадка головы. Но напряженный жесткий взгляд не гармонировал с ее женственным обликом. Джессика встала и подошла к окну. Ей хотелось глотнуть свежего воздуха. Открыв створки, она заметила у себя в саду мерцающий огонек, но в темноте никого не было видно. Огонек все приближался и, наконец, достигнув дома, остановился. Джессика была почти уверена, что внизу стоит человек, которого она знает. Понадеявшись на свое шестое чувство, она позвала:

– Кевин! Это ты?

Через мгновение она услышала ответ. Да, это был голос Кевина:

– Спускайся сюда, – предложил он.

– Ты что, Кевин! Я же упаду.

– У тебя есть другой вариант, как выбраться из своей комнаты в столь поздний час, не потревожив отца?

– Ну, хорошо. Тогда помоги мне, – согласилась Джессика.

– Ты видишь рядом с окном толстую ветку дерева. Просто хватайся за нее, а я тебя поймаю. Здесь невысоко, не бойся.

– Постараюсь, – встревоженным голосом сказала она и, вцепившись в толстую ветвь, спрыгнула с окна. Теперь Джессика должна была отцепить руки, но она почему-то вдруг испугалась. В детстве у нее был штаб на дереве, и Джессика частенько залезала на него. Но прошло столько времени, и она разучилась карабкаться по деревьям. Теперь она безжизненно повисла на суку, и мечтала о том, чтобы ее кто-нибудь оттуда снял.