Путешествие в рай
Шрифт:
— Его женой? — удивилась она. — Но ты же знаешь, что я не собираюсь за него замуж!
— Ты уверена в этом? — Конрад повернулся к ней лицом и заглянул в ее испуганные глаза. Ее губы слегка дрожали, пальцы были умоляюще сложены. — Что я могу предложить тебе? — резко спросил Конрад. — Я люблю тебя и думаю, что ты любишь меня, но сохранится ли такая любовь, если нас будут преследовать беды и лишения, если мы не будем знать, найдется ли для нас завтра кусок хлеба? Как ты думаешь, неужели мне будет легко видеть твои страдания?
— Неужели… —
— Нет, о господи, нет! Как ты могла такое подумать? — возмутился Конрад. — Я лишь пытаюсь понять, что будет лучше для тебя, моя бесценная! Я так люблю тебя! Ты для меня дороже жизни, ты для меня сама жизнь! Но я должен сказать, что тебе может быть нелегко, если ты не останешься здесь с доном Мигелем, а предпочтешь убежать.
Коротко вскрикнув, Камала впилась в отвороты его сюртука.
— Ты не можешь оставить меня здесь! — в отчаянии воскликнула она. — Я люблю тебя. Как ты мог подумать, что я захочу остаться здесь? Как я могу допустить, чтобы дон Мигель прикасался ко мне?..
Ее голос оборвался, и она уткнулась лицом в грудь Конрада.
При этом шаль соскользнула с ее плеч, и она, оставшись лишь в тонкой шифоновой ночной рубашке, прижалась к нему.
— Если ты бросишь меня здесь одну, то я… я убью себя! Клянусь тебе! — горячо прошептала Камала, чувствуя, как по ее щекам катятся слезы. — Моя дорогая, моя любимая! — воскликнул Конрад. — Конечно же я возьму тебя с собой! Разве ты не знаешь, что я не смогу жить без тебя? Я сказал это лишь справедливости ради.
— Ты несправедлив, — пробормотала она. — Ты не понимаешь, как я люблю тебя!
Конрад на мгновение прижал ее к себе так сильно, что она едва не задохнулась.
— Хорошо, — сказал он. — Если нам суждено умереть, то мы умрем вместе. Если нам удастся бежать, то мы будем смотреть в будущее так же смело, как смотрим в лицо настоящему.
Камала подняла на него заплаканные глаза.
— Ты возьмешь меня? — взмолилась она.
— Непременно. Сегодня и на веки веков. Ты моя, и я тебя никуда не отпущу.
Он поцеловал ее, и Камала в очередной раз вознеслась к вершинам блаженства. Кровь стремительно побежала по жилам, и она поняла, что ничто, никто и никогда не сможет разлучить их.
Наконец она высвободилась из его объятий и, подняв с пола упавшую шаль, поспешила набросить ее на плечи. Ей было неловко оттого, что Конрад видел ее в одной ночной рубашке.
— Пора собираться. Хосефа скоро будет здесь, — тихо произнес он.
— Сеньор Квинтеро готов?
— Он не может бежать вместе с нами, — ответил Конрад. — Во-первых, он не умеет плавать, а во-вторых, пока мы были на прогулке, ему удалось уговорить одного из конюхов дать ему лошадь и стать его проводником.
— Так он собрался бежать по суше! — воскликнула Камала.
— Им придется преодолеть
— Сеньор Квинтеро говорил мне, что в Мексике у него много высокопоставленных друзей, — призналась Камала. — Сумеет ли он вызволить из плена наших матросов?
— Именно этим он и намерен заняться, — ответил Конрад. — Правда, он не уверен, что слабое правительство, которому угрожает неминуемая революция, обладает большой властью над доном Мигелем, однако заставить его отпустить моряков-иностранцев оно сможет.
— Это, по крайней мере, дает хоть какую-то надежду, — сказала Камала.
— Наш друг сеньор Квинтеро, если пожелает, умеет добиваться своего. Уверен, что он сделает все, что в его силах.
— Наверное, ты прав, — согласилась с ним Камала.
— Пойду посмотрю, приготовил ли Спайдер все необходимое, — сказал Конрад.
С этими словами он шагнул к отверстию в стене и скрылся в соседней комнате. В следующее мгновение до слуха Камалы донеслись обрывки его разговора со Спайдером.
Через несколько минут дверь открылась, и в спальню вошла Хосефа с какой-то женщиной. Незнакомка выглядела столь необычно, что ее внешность произвела на Камалу неизгладимое впечатление.
Судя по ее темной коже, она была рождена от негра и мексиканки. Огромные глаза и грубые черты лица женщины странным образом притягивали к себе взгляд. Камала сразу поняла, кто это такая.
Незнакомка была одета в мексиканский костюм с несколькими разноцветными юбками и батистовой блузкой. На ее плечах лежала красная шаль, а голову венчал красно-золотистый тюрбан из парчи, придававший ее облику нечто экстравагантное и экзотическое.
Но самым необычным в ее облике было то, что на шее у нее висели сразу несколько десятков ожерелий из акульих зубов, ракушек, кораллов, серебра и костей, имевших, как предположила Камала, некое отношение к магии. Длинные цепочки сверкали роскошными жемчужинами и небольшими бриллиантами редких оттенков.
Запястья колдуньи украшали многочисленные браслеты, мелодично позвякивавшие при ходьбе, пальцы были унизаны кольцами.
— Добрый вечер, сеньорита, — понизив голос, произнесла Хосефа. — Как я и обещала, я привела к вам Зомбу.
Камала поклонилась.
— Я весьма благодарна вам, — сказала она и, протянув руку ясновидящей, добавила: — Позвольте сказать вам, сеньора, что я рада видеть вас и благодарю вас за то, что вы решили помочь нам.
— Моя кузина Хосефа сказала, что вы в опасности, — проговорила Зомба низким, чуть хриплым голосом, очень похожим на мужской.