Путешествие в рай

Картленд Барбара

"Наша единственная надежда на спасение, — подумала Камала, направляясь в свою спальню, — это Хосефа".

Дон Мигель скрылся в своих покоях. Адъютант проводил Камалу до самых дверей, лишив ее возможности перекинуться с Конрадом хотя бы словом.

Служанки уже ждали ее. Камала сняла амазонку, и они отвели ее к приготовленной заранее ванне с горячей водой.

Она с огромным удовольствием, хотя и торопливо, смыла с себя пыль после дальней прогулки.

Как можно было долго нежиться в ванне, когда ее мысли неустанно

крутились вокруг опасности, в которой они оказались, и ужаса, ждущего их в ближайшем будущем?

"Предположим, что Конрада убьют, а дон Мигель женится на мне. Найдутся ли у меня силы и хватит ли мне мужества, чтобы свести счеты с жизнью? Что будет, если мне придется уступить давлению и стать его женой?" От этих тяжких мыслей Камале хотелось расплакаться в голос, но она держалась. Она беспрекословно позволила индианкам одеть ее и сидела неподвижно, пока они расчесывали ей волосы.

С каменным безразличием смотрела она на ожерелье, украшенное огромным бриллиантом, преподнесенное ей вчера доном Мигелем, которое теперь лежало на туалетном столике в обтянутой бархатом коробочке.

В эти минуты у нее не было желания ни смотреть, ни прикасаться к этому украшению. Оно казалось ей зловещим, как цепь, которой сковывают каторжников.

Наконец она была готова.

— А где Хосефа? — не удержавшись, шепотом спросила Камала у одной из служанок.

Та испуганно оглянулась, как будто опасалась, что их могут подслушивать.

— Хосефа увидится с сеньоритой во время сиесты.

— Спасибо.

Эта благодарность была абсолютно искренней. Отлично, значит, утренняя гостья не забыла о ней. У нее, наверное, имеется какой-то план и она поможет им сбежать. Но что это за план?

Этим утром Камала собственными глазами увидела, что такое дикая природа Мексики и каким непроходимым может быть лес в здешних горах. Найти дорогу без проводника — немыслимое дело. Конечно, за пределами лагуны вполне могут стоять и другие корабли, но пытаться проникнуть на них и отправиться в плавание без надежного экипажа — абсолютно безнадежная затея.

Между тем настало время обеда, и Камала не рискнула задерживаться в спальне. Она направилась в гостиную, в которую следом за ней вошел вездесущий адъютант.

Камала решила, что обед будет подан в большом банкетном зале, где они ужинали вчера вечером, но вместо этого испанец проводил ее в другую комнату, также очень просторную и красивую, огромные окна которой выходили на северную сторону дома.

Из окон открывался вид на леса, которых Камала еще не видела. Вдали она заметила нечто похожее на высокую гору с острой вершиной.

— Что это? — спросила она.

— Это пирамида, построенная ацтеками, — ответил адъютант.

— Как интересно! — воскликнула Камала. — Я очень хотела бы осмотреть ее.

— Там нет ничего особенно примечательного, — небрежно ответил ее собеседник. — Все сокровища, хранившиеся

в ней, давно вывезены. — Кем? Его превосходительством?

— Разумеется! Их отправили в Испанию. Насколько я понимаю, эти бесценные находки сейчас хранятся в одном из музеев.

Камала обратила внимание на то, что сеньор Квинтеро внимательно прислушивается к их разговору.

— Мне бы хотелось поговорить с его превосходительством о развалинах ацтекских храмов, — вмешался он в разговор.

— Его вряд ли заинтересует эта тема, — ответил адъютант. — Его превосходительство оставит после себя куда более величественный и долговечный памятник.

В словах адъютанта прозвучала такая искренность, что Камале захотелось рассмеяться.

"Не будь все так серьезно, — подумала она, — можно было бы подумать, что дон Мигель — сказочный великан-людоед, напыщенный и страшный, держащий в ужасе всю страну. И как только этот испанец, живущий в наше время, а не в Средние века, может верить в то, что способен построить нечто сравнимое с остатками цивилизации ацтеков и столь же долговечное? Каким безумием должно быть поражено его сознание, если он верит, что является королем?"

Размышлять подобным образом было легко, гораздо труднее было придерживаться такого же мнения, когда в комнату с царственным видом вошел дон Мигель. Он подождал, когда Камала поклонится ему, после чего высокомерным кивком разрешил мужчинам-гостям садиться за стол.

— Вы можете сесть здесь, сеньорита, — указал он Камале на место справа от себя, и та послушно пересела.

Еда была вкусной и, к радости Камалы, более легкой по сравнению с острыми блюдами, которые им подавали на ужин.

Наконец дон Мигель встал, давая понять, что трапеза закончена, и, повернувшись к Конраду, сказал:

— Прошу вас, сэр Конрад, в четыре часа прийти в гостиную. Мы с вами обсудим приготовления к свадьбе вашей сестры.

— С удовольствием, ваше превосходительство, — ответил тот.

Одна лишь Камала заметила искорку гнева, вспыхнувшую в его глазах, тогда как голос прозвучал ровно и уважительно.

Адъютант дона Мигеля в очередной раз проводил Камалу до дверей спальни, где служанки раздели ее. Когда они вышли, она села на кровать, нетерпеливо ожидая прихода Хосефы.

Та проскользнула в комнату тихо, как змея, ползущая по траве. Когда мексиканка закрыла за собой дверь, Камала не смогла удержаться от радостного восклицания:

— Я ждала вас! У вас есть какие-то известия?

Хосефа подошла к кровати и приподняла противомоскитную сетку.

— Садитесь, — пригласила Камала, указывая на постель.

— Вы разрешаете, сеньорита?

— Да, конечно.

Чувствуя тревогу Хосефы, Камала поспешно добавила:

— Вы должны помочь нам, Хосефа! Кроме вас, нам неоткуда ждать поддержки! Моему брату стало известно, что наших матросов отправили в рудники.