Путешествие в сакральный Египет
Шрифт:
В тот вечер я обедал в ресторане вместе с двумя своими знакомыми — американцем и египтянином — и рассказал им эту историю о курице и загадочном жертвоприношении. Оба сошлись во мнении, что она была убита каким-то иным способом, но ни в коем случае не колдовством. Я же предпочел не делать пока никаких окончательных выводов. Когда я изложил им все подробности происшествия, они разразились громогласным хохотом, и до конца обеда единственным предметом нашей беседы оставалась злосчастная курица. Должен признаться, что я и сам несколько раз не смог сдержать улыбки, выслушивая их шпильки в адрес отсутствующего мага, которого они подвергли настоящему обстрелу своими язвительными замечаниями. Но вдруг во всем ресторане погас свет, и мы остались в полной темноте над своим недоеденным обедом. Несмотря на все старания хозяина, наладить освещение ему так и не удалось.
Я заметил, что остроумие моего приятеля — выпускника Сорбонны и убежденного скептика — понемногу стало иссякать, уступая место недоумению.
— Это все твой маг устроил! — пожаловался он, наконец, и за шутливым тоном этой фразы я заметил скрытое опасение.
Разумеется, причиной сему вполне могло быть и самое тривиальное короткое замыкание, но произошло все при таких странных обстоятельствах, что в тот момент мне невольно вспомнились еще два похожих и не менее загадочных происшествия. Первое из них имело место при моем непосредственном участии, а о втором я услышал из уст Роберта Хи-ченза — известного романиста, который был лично знаком с его главным действующим лицом.
Первый случай произошел много лет назад, когда я занимался изучением различных культов, распространившихся в последнее время в Европе и Америке. Одну из таких сект возглавляла довольно сомнительная личность — бывший священник, отлученный от церкви, весьма начитанный и властный. Мои исследования привели меня к выводу, что этот человек обладает сильными гипнотическими способностями и что он использует эти способности в неблаговидных целях, в частности — выманивает деньги у доверчивых людей. Я не стал предавать свои выводы широкой огласке, ограничившись лишь предупреждением известных мне людей, ставших жертвами его обмана, поскольку считал, что каждый негодяй рано или поздно все равно столкнется лицом к лицу с Немезидой. Развязка наступила в тот день, когда я, как бы совершенно случайно, встретил на улице около десяти часов вечера одну даму, с чьим мужем я был хорошо знаком. Поведение женщины показалось мне столь странным, что я вскоре перестал задавать ей какие-либо вопросы, но весь обратился в слух и с удивлением услышал, что она направляется к тому самому расстриге, с которым — спокойно сообщила мне она — ей предстояло провести ночь. Я подвел ее к ближайшему фонарному столбу, чтобы осмотреть белки и зрачки ее глаз, и в результате осмотра убедился в том, что женщина полностью загипнотизирована, после чего счел своим долгом немедленно вывести ее из состояния транса и убедить вернуться домой.
На следующий день я зашел к своему другу, дабы расспросить о случившемся с его женой. Мой друг — индиец — тот самый человек, о котором я писал во второй главе своей книги «Путешествие в тайную Индию». Я рассказал ему во всех подробностях об известных мне неблаговидных поступках этого отставного священника и о его стремлении к власти над слабовольными людьми, добавив при этом, что считаю недопустимым позволять ему и дальше без- наказанно вершить свои грязные дела. Индиец согласился со мной. Более того, он был настолько разгневан, что предложил наложить на нечестивца ка-кое-нибудь страшное проклятие. Я знал, что мой друг хорошо знаком со своей национальной йогой и обучался искусству восточных факиров, а потому его проклятие обещало быть не просто пустым звуком. Сочтя эту меру излишне суровой, я сказал ему, что оставляю право окончательного решения за ним самим, но предлагаю более гуманное наказание — просто приказать ему убраться и более никогда не выступать в роли духовного наставника. Индиец согласился с моим предложением, предоставив мне заняться этим самому, но все же сказал, что со сшей стороны присовокупит-таки к этим мерам небольшое проклятие. Так он и поступил.
Когда дело с проклятием было улажено, я немедленно приступил к реализации своей части плана и отправился на поиски проклятого злоумышленника.
Я застал лжепророка в окружении большого числа его учеников в маленьком зале, где уже царил переполох.
Поначалу я ничего не мог понять из-за непроглядной темноты.
Люди давили друг друга, продираясь к выходу. Охали и верещали те, кто, споткнувшись, растянулся на полу. А над всем этим шумом и гамом дребезжал исполненный страха и отчаяния скрипучий голос проповедника:
— Здесь дьявол, — вопил он, — эго дело рук дьявола.
Я зажег спичку и увидел его лежащим на каком-то помосте в состоянии полнейшей истерики.
Наконец принесли свечи, и ученики
Прихожане, как обычно, мирно сидели на своих стульях, внимая речи учителя, как вдруг все электрические лампочки разом взорвались, подобно бомбам, разбросав по всей комнате осколки битого стекла. Весь зал туг же погрузился во тьму, и в возникшем мраке и хаосе все услышали, как их учитель рухнул на помост, на котором только что сидел, и завопил от ужаса.
Я проводил его до гостиницы, вошел вместе с ним в холл и оставил там небольшую записку, которую вложил в конверт и запечатал. Вручив ее одному из обманутых последователей лжепророка, я попросил его передать это послание своему наставнику, как только он будет в состоянии его прочесть.
В конверт был вложен ультиматум. Пророку предписывалось покинуть город в двадцать четыре часа и больше никогда сюда не возвращаться, в противном случае я пригрозил ему пустить по его следу полицию.
И он уехал. А двенадцать месяцев спустя я услышал о его смерти в какой-то богом забытой деревне.
Расскажу теперь о самом важном моменте всего происшедшего.
Лекционный зал погрузился во тьму в тот самый миг, когда церемония наложения проклятия, устроенная моим индийским другом, достигла своего апогея!
Вторая же история связана со злополучным лордом Карнарвоном, финансировавшим раскопки, в ходе которых была открыта знаменитая гробница Тутанхамона. История этого уникального открытия известна всему миру. Общеизвестно и то, что несчастный пэр вскоре после этого получил заражение крови. Некоторым известно также, что древние египтяне наложили проклятие на возможных осквернителей этой гробницы. Болезнь лорда быстро прогрессировала, так что пришлось отправить его в Каир, где ему могли оказать сравнительно квалифицированную медицинскую помощь.
Больного привезли в «Континенталь-Савой» — самую большую гостиницу города. Но однажды вечером, вскоре после его приезда, вышла из строя электросеть, и во всем отеле перегорели лампочки. Почти целый час «Континенталь-Савой» был погружен во тьму. Когда же освещение починили, сиделка лорда Карнарвона увидела, что он лежит в своей постели мертвый!
Вернусь, однако, к своей курице.
На следующий день, ровно в полночь, запоздалые прохожие могли видеть подозрительного типа, крадучись пробиравшегося на мост Каср Ан-Нил с жертвенной курицей в руках. Но выбросить ее в воду оказалось вовсе не таким уж простым делом, как казалось поначалу. Ведь мост находится в самом центре европейского квартала Каира, и с одной стороны к нему примыкают огромные казармы британских солдат, а с другой — всегда охраняемое здание штаб-квартиры британского генерального консула. Выбросить с такой высоты в черную воду странного вида сверток, да еще в такое время суток, означало бы вызвать у всех случайных свидетелей самые мрачные подозрения. Например, что это убийца пытается избавиться от какой-то части расчлененного тела своей жертвы! И все же в момент, когда поблизости никого не было видно, дело было сделано, и сверток с легким шлепком упал в воду, а подозрительный тип, облегченно вздохнув, заспешил восвояси.
Мой слуга-арабчонок возблагодарил Аллаха, когда я целым и невредимым вернулся домой. Он был счастлив, как котенок, которому удалось поймать свою первую мышь.
* * *
В последующие свои визиты я пытался уговорить мага более подробно рассказать мне о своем мастерстве, чтобы проверить, есть ли в них и вправду что-либо сверхъестественное или же это обычные фокусы. Однако старик предпочитал не распространяться на эту тему и зачастую просто надолго умолкал, когда я заговаривал об этом — словно уносился в какой-то иной мир. Возможно, он пребывал в это время в мире своих джиннов. Я быстро понял, что для достижения своей цели — разговорить мага — мне придется немало потрудиться. Его собственный сын доверительно сообщил мне однажды, что его отец ни с кем не делится своими секретами, и когда он сам несколько лет назад изъявил желание перенять его опыт, чтобы следовать потом по отцовским стопам, старый маг отказал ему на том основании, что эта профессия очень трудна и опасна. Родители рассказали ему историю одного мага, который однажды вызвал джинна, а потом не смог прогнать его, и джинн, набросившись на беднягу, нанес ему жестокие увечья. Подобные вещи — подчеркнули родители — довольно часто случаются с магами; и потому молодому человеку посоветовали заняться изучением относительно безопасной дисциплины — юриспруденции.