Путешествие в сны
Шрифт:
– Но как кто-то узнал, что мы готовим операцию по поимке Жан-Люка? – спросила Инна, и Роман Романович усмехнулся:
– Этим я займусь, не беспокойтесь. Ведь посвященных было крайне мало. Хотя не надо исключать и возможность фатального совпадения – Жан-Люка убили, но по иной причине. Странно только, что это произошло именно сейчас…
В спальне появились два его человека в белых балахонах с алюминиевыми чемоданчиками в руках.
– Мои люди соберут все улики, какие только обнаружат. А вот вам лучше уйти. Потому что тело рано или поздно найдут. Хотя…
Он обменялся с Аркадием Петровичем взглядами, и Берберов произнес:
– А
Выйдя на свежий воздух, Инна почувствовала легкое головокружение. Если бы не Олег, она бы точно упала. Он подхватил ее и прижал к себе. Аркадий Петрович посмотрел на них, а потом вздохнул и сказал:
– Ты уже давно совершеннолетняя, так что тебе решать, с кем ты хочешь быть вместе.
Это было своего рода королевским разрешением на роман с Олегом. Инна сначала думала, что ей понадобится много времени, чтобы прийти в себя после смерти Леонида. Но миновало всего полгода, и она приняла предложение, которое сделал ей Олег.
Но самым пикантным стало не то, что она вновь собралась замуж – жениться надумал и Аркадий Петрович. После спецоперации в Провансе он на несколько дней заехал в Париж, а вернулся оттуда в Москву в сопровождении модельки Зои.
Инна сначала не могла поверить, что отец всерьез собирается жениться на этой пустоголовой, но – это она была готова признать – прелестной особе. Она понимала, что ее отец далеко еще не старик и человек, как и все. И что ему требуются спутница жизни и плотские утехи.
Но ведь не с Зоей же! Хотя против того, чтобы эта девица стала любовницей отца, Инна не возражала. Но вот на то, что она метила в ее мачехи, Инна не могла согласиться. Олег был полностью на стороне Инны и выражал свое полное непонимание поведением Аркадия Петровича.
Но Берберов не нуждался в советах. А затем заявил, что если и он, и его дочь хотят сочетаться узами брака, то почему бы не сделать это вместе? Инна была ошарашена подобным заявлением, но, в конце концов, согласилась. Она все еще надеялась, что свадьба отца с Зоей расстроится.
Этого, вопреки ее ожиданиям, так и не произошло. За неделю до торжественного события она с Олегом улетела в Рим. Там, в отеле «Дю Рюсс», одном из самых роскошных в итальянской столице, она позабыла наконец-то обо всех невзгодах и проблемах. Инна вдруг поняла, что черная полоса в ее жизни закончилась и наступила белая. И что вместо Леонида у нее теперь был Олег.
А вот у отца имелась Зоя. Эта мысль по-прежнему преследовала ее и не давала покоя. Инна вернулась в Москву в полной уверенности, что бракосочетание отца и модельки расстроилось. Но выяснилось: ничего подобного. Зоя ворковала с отцом, называя его Аркашей, и строила планы относительно того, сколькими отпрысками они обзаведутся.
Это напомнило Инне другую мачеху, Верочку, мать Никиты. Она ведь тоже мечтала об отпрысках – и чем все завершилось? Но в случае с Зоей подобная трагедия не грозила.
Зоя, уже поселившаяся в особняке, где обитал отец (Инна переехала в московскую квартиру), вела себя до невозможного вольготно и вовсю шпыняла Никиту. Кажется, недалекой и жестокосердной девице нравилось унижать несчастного подростка, постоянно отпуская шуточки насчет его физического
Инне было жаль сводного брата, который, как она узнала, недавно прошел курс лечения в закрытой подмосковной клинике. Что именно за недуг поразил Никиту, Инна не знала, однако Зоя не имела права называть его «колченогим» и «буйнопомешанным». Странно, но отец не одергивал ее и не запрещал словесно истязать сына.
Инна пыталась поговорить со сводным братом, но Никита погрузился в себя и не желал с ней беседовать. Как ни стучалась она в дверь его комнаты, Никита так и не открыл и не впустил ее к себе.
– И как твой отец, человек проницательный и чертовски умный, повелся на эту девицу? – удивлялся Олег, также не одобрявший выбор будущего тестя. – Ведь эта Зоя – типичная хищница. Но это полбеды… Как его потянуло на такую безмозглую особу с манерами провинциальной ткачихи?
За эти слова Инна вознаградила его поцелуями. Да, она была счастлива. Действительно счастлива. И ничто не омрачало этого счастья, даже трагические события, которые имели место всего лишь полгода назад…
Но и неделя в Риме – упоительная, полная неги, волшебная – пролетела безвозвратно. Им так не хотелось покидать Вечный город, но их ждала Москва. А затем наступил день долгожданной свадьбы. Было начало июля. Двойную свадьбу отца и дочери Берберовых планировалось провести в подмосковной княжеской усадьбе, некогда разрушенной, а не так давно отреставрированной.
Церемония представляла собой небывалое, грандиозное зрелище, пышное и безвкусное. Во всяком случае, так считала Инна. Она бы ни за что не согласилась на подобный сценарий собственной свадьбы, если бы не просьба отца: Зоя очень хотела выйти замуж, как принцесса, а так как женились они в один и тот же день и в одном и том же месте, то делать было нечего, надо было принять правила чужой игры.
Платья обеих невест были сшиты в Париже, но у разных модельеров. Наряд Зои походил на парадные облачения восемнадцатого века, был украшен брюссельскими кружевами, серебряным и золотым шитьем, а также жемчугом и бриллиантами. Инна насмешливо именовала это «олигархически-колхозным стилем» и даже не пыталась узнать, сколько стоит это помпезное великолепие.
Ее же свадебное платье было, напротив, крайне скромным, простого покроя и без всяческих ненужных прибамбасов. Но Зоя, заметив свою будущую мачеху у зеркала в соседней комнате, сначала побледнела, потом покраснела, затем наконец полиловела. Инна поняла, что до девицы дошло: наряд ее соперницы более элегантный и стильный.
Инна видела, как в комнату к Зое вошел отец, державший в руке сафьяновый футляр, из которого он извлек бриллиантовое ожерелье небывалой красоты. Инна велела закрыть смежную дверь, но и сквозь нее были слышны радостные вопли Зои.
Посмотрев на себя в зеркало, Инна сняла тонкую нитку жемчуга, украшавшую ее шею. Нет, она вообще откажется от драгоценностей – пусть на этом знаменательном событии сияет, подобно новогодней елке, ее мачеха.
В парке играла легкая классическая музыка – то ли Шопен, то ли Бетховен. Инна повернулась, посмотрела в зеркало, обрамленное огромными напольными вазами с белыми и красными прожилками гладиолусами, улыбнулась собственному отражению и осталась очень довольна. В ее задачу не входило затмить Зою, однако преподнести ей урок – почему бы и нет!