Путешествие в страну ночи
Шрифт:
– Беседовал с человеком?
– Вас это удивляет?
– Я думала...
– Она поколебалась, затем взгляд ее упал на рану Эшера, и Антея вернулась к своему занятию.
– Видите ли, в нашем доме был обыск. Я в это время отсутствовала.
– Она извлекла из ридикюля сложенный в несколько раз листок желтой бумаги и, подойдя, протянула Джеймсу. Пальцы ее были в крови.
– Вернувшись, я нашла на полу вот это.
Эшер развернул листок. Железнодорожное расписание. Ночной воскресный поезд отмечен кружком, на полях твердым почерком европейца приписано: "Венский
– Он исчез, пока меня не было, - сказала Антея, извлекая из саквояжа маленькую фляжку виски. Смочила чистый лоскут и осторожно подступила к Эшеру. Тот поднял руки, чтобы обе серебряные цепочки оказались подальше от ее не защищенных перчатками пальцев. Рану обожгло, запах виски почти заглушил запах крови.
– Зимой темнеет рано, и он часто просил пойти купить газеты или книги. Моя портниха ждет меня примерно в то же время. Эрнчестер обычно проводит всю ночь в своем кабинете за чтением, даже когда я отправляюсь...
– Она не произнесла "на охоту", но Эшер понял.
Руки Антеи были как изо льда. Перевязку она накладывала быстро. Кровь на ее пальцах цвета слоновой кости запеклась черными пятнами. Холод усыпальницы, казалось, проникал уже в ребра Эшера.
Антея говорила быстро, как будто боялась, что Джеймс начнет ее утешать:
– Иногда он выходил на прогулку. Сначала я подумала, что так случилось и на этот раз. Но когда я вернулась под утро, дом уже был обыскан, в воздухе - запах табака и пота, а на полу - вот это. Я думала, его похитили.
– Темные брови сошлись на переносице; последний узелок был завязан.
– Я бы знала, если он... если бы с ним что-нибудь случилось.
Эшер вспомнил свой сон. "Как он мог умереть?
– спросила она тогда. Неужели я поднимусь сейчас по лестнице, а он не ждет меня там, наверху?"
– И вы не пошли к Гриппену?
– Антея покачала головой.
– С тех пор как в прошлом году случились известные вам события, для лондонских вампиров настали тревожные времена. Гриппен принялся создавать новых птенцов - на место убитых призвал в Лондон своих старых питомцев. Мне он не доверял никогда. Сказать по правде, я... пока вы не упомянули об этом австрийце, подозревала, что это дело рук Гриппена. А вот почему я не обратилась к Исидро, сама не знаю.
Антея достала из саквояжа и подала ему купленную днем рубашку. Затем взяла фляжку виски и, отступив на шаг, принялась тщательно смывать с пальцев следы крови. Пока она занималась этим, Эшер оделся, даже повязал галстук. Двигался он через силу, несколько раз у него темнело в глазах, но помощи Антея ему так и не предложила. Во мраке усыпальницы среди костей по-прежнему шныряли крысы.
– На определенном расстоянии я способна чувствовать присутствие моего мужа. Я... я была не в силах ждать.
– Она вскинула глаза.
– А не мог он бежать в Австрию, спасаясь от Мастера Лондона?
– Мог, - сказал Эшер.
– Но я подозреваю, что Гриппен тут вообще ни при чем. Пойдемте.
– Он взял свой саквояж.
– Не составите ли мне компанию за чашечкой кофе?
Тонкими белыми пальцами Антея накинула плащ на траурные
"Бросила ее здесь, - подумал Эшер, - когда поспешила мне на выручку. А крысы не погрызли, потому что испугались... почувствовали в шелке запах ее волос."
Они расположились в "Ля Станца". Мягко сияли газовые рожки, кружились танцующие пары.
– В течение многих лет я боялась за Чарльза, - сказала Антея после того, как герр Обер принял заказ.
– Отчасти из-за смерти Дэнни, который был нашим слугой еще во времена короля Георга. Его сожгло солнце. Кое-кто скажет: достойный конец для таких, как мы.
– Она с вызовом бросила взгляд на Джеймса, но тот смолчал.
– А отчасти из-за гибели города. Нет, я не про пожар Лондона - город умирал мало-помалу: там разрушилось здание, здесь посреди улицы возникла станция метро. Исчезло из обихода привычное слово, умер композитор, музыку которого Чарльз любил... Когда-то он часто бывал на концертах, интересовался новизной, но затем...
Официант принес кофе: ей - черный, с пенкой, ему - со взбитыми сливками.
– Вальс теперь выходит из моды?
– Она откинула вуаль и поднесла к губам чашку, но не пригубила - лишь вдохнула аромат кофе. На танцевальной площадке дамы невесомо скользили под звуки "Сказок Венского леса", их платья были подобны лилиям шафранные, розовые, светло-зеленые, черные фраки мужчин звучали басовой нотой, пламенели офицерские мундиры.
– Полагаю, да.
– Эшер вспомнил, как они вальсировали с Франсуазой. Неуклюжая с виду, в танце она двигалась легко и безошибочно.
– Но не для людей моего возраста, - добавил он.
– Те, что помоложе, конечно, предпочитают фокстрот и танго.
– Танго.
– Она словно бы попробовала на вкус незнакомое слово. Звучит как фрукт из Нового Света. Если надкусить - сок потечет по подбородку. Когда-нибудь я и этому научусь...
– Взгляд ее вновь скользнул по танцующим.
– Было время, вальс считался скандалезной новинкой. Признаться, мне тоже так казалось.
– Антея улыбнулась воспоминанию. Эрнчестер тогда еще любил танцевать. Гриппен смеялся над нами. Его ведь всегда интересовало лишь то, что служит убийству. А мы часто бывали на балах. Чарльз... жаль, что вы не застали его прежним.
– Что же его изменило?
– Эшер произнес это почти беззвучно, но Антея услышала. Взглянула на него сквозь вуаль и снова отвела глаза.
– Время.
– Она огладила изгиб ручки кофейной чашечки - точь-в-точь как это делала Лидия, когда что-то ее тревожило. На Эшера Антея не смотрела по-прежнему.
– Жаль, что вы не знали его таким. Жаль, что вы не знали нас обоих.
Вокруг звучала музыка, шаркали подошвы, и тем не менее за их столиком как бы возникла тишина.
– Вы читаете частные объявления в "Таймс"?
– спросил Эшер, отвлекши ее от печальных раздумий. Потянулся за своим открытым саквояжем, но был остановлен болью в боку. Просто указал на газету, торчащую наружу. Точнее: читал ли их ваш супруг?