Путешествие внутрь страха
Шрифт:
— Тогда я закурю.
Он дал ей сигарету.
— Вы сейчас думаете о той леди в Англии? О вашей жене? — спросила Жозетта, глядя на Грэхема над огоньком спички.
— Нет.
— Но будете о ней думать?
— Если вы станете все время о ней говорить — буду.
— Понимаю. Я для вас — лишь часть путешествия из Стамбула в Лондон. Как мистер Куветли.
— Не совсем. Мистера Куветли я бы целовать не стал.
— Что вы думаете обо мне?
— Что вы очень красивая. Мне нравятся ваши волосы, ваши глаза и запах ваших духов.
— Это
— Что?
Она тихо зашептала:
— Корабль маленький. Каюты маленькие. Стены тонкие. И всюду люди.
— Ну?..
— А Париж большой. Там уютные отели с большими комнатами и толстыми стенами. Можно не встречаться ни с кем, кого не хочешь видеть. И знаете, ch'eri, когда путешествуешь из Стамбула в Лондон и приезжаешь в Париж, иногда нужно бывает выждать целую неделю, прежде чем отправиться дальше.
— Неделю — это долго.
— Все из-за войны. Вечно разные задержки. Разрешения покинуть Францию приходится ждать несколько дней. В паспорт должны поставить особую печать — если ее нет, на поезд до Англии не пустят. За печатью надо ходить в префектуру, а там страшная волокита. И вы торчите в Париже, пока старухи из префектуры не найдут время рассмотреть вашу заявку.
— Какая досада.
Жозетта вздохнула.
— Мы чудно могли бы провести эту неделю или дней десять. Я не про «Отель де Бельж»; паршивое место. Есть «Ритц», и «Ланкастер», и «Георг Пятый»… — Она замолкла, ожидая ответа.
— А еще «Крийон» и «Морис», — докончил Грэхем.
Жозетта сжала его руку:
— Вы очень милый. Но вы меня понимаете? Снять квартиру дешевле, только на такой короткий срок нам ее не сдадут. А в дешевой гостинице будет скучно. Но излишняя роскошь мне тоже не по душе. Есть прелестные отели, где номер обойдется дешевле, чем в «Ритце» и «Георге Пятом»; можно будет больше потратить на еду и танцы. Даже во время войны есть где развлечься. — Она нетерпеливо махнула горящей сигаретой. — Впрочем, зря я все о деньгах. Так вы убедите старух в префектуре выписать вам разрешение слишком быстро — и разочаруете меня.
— Знаете, Жозетта, — сказал Грэхем, — еще минута — и мне покажется, что вы говорите всерьез.
— А вы полагаете, не всерьез? — возмутилась она.
— Абсолютно убежден.
Она расхохоталась:
— Вы умеете вежливо нагрубить. Скажу Хозе — его это позабавит.
— Не уверен, что хочу забавлять Хозе. Спустимся?
— А, вы сердитесь! Думаете, я над вами потешаюсь.
— Ничуть.
— Тогда поцелуйте меня.
Некоторое время спустя она нежно произнесла:
— Вы мне очень нравитесь. Я не против комнаты за пятьдесят франков в день. Но «Отель де Бельж» ужасен. Не хочу туда возвращаться. Так вы не сердитесь на меня?
— Нет. Я сержусь на себя.
Жозетта была теплой, мягкой и бесконечно податливой. Рядом с ней ни Банат, ни весь оставшийся путь не имели значения. Грэхем чувствовал к ней и благодарность,
— Все будет хорошо, — заверил он. — Вам не придется возвращаться в «Отель де Бельж».
В салон они спустились в начале одиннадцатого. Хозе, сжавший губы и с головой ушедший в игру, не заметил их. Мистер Куветли поднял взгляд и слабо улыбнулся.
— Мадам, — горестно изрек он, — ваш муж прекрасно играет в карты.
— У него много опыта.
— Да-да, не сомневаюсь. — Мистер Куветли сделал ход; Хозе, торжествуя, пришлепнул его карту своей. Лицо мистера Куветли вытянулось.
— Игра моя, — объявил Хозе и сгреб со стола деньги. — Вы продули восемьдесят четыре лиры. Если бы мы играли на лиры, а не на чентезимы, я бы вас разорил на восемь тысяч четыреста лир. Вот это было бы что-то. Сыграем еще?
— Я лучше пойду спать, — поспешно ответил мистер Куветли. — Спокойной ночи, дамы и господа.
Когда он ушел, Хозе провел языком по зубам, словно от игры во рту остался неприятный привкус.
— Какая скука. Все на этом вшивом корабле ложатся спать рано. — Он посмотрел на Грэхема: — Сыграть не хотите?
— Боюсь, мне тоже уже пора в постель.
— Ладно, ступайте. — Хозе пожал плечами, взглянул на Жозетту и начал сдавать на двоих. — Сыграю с тобой.
Та безнадежно улыбнулась Грэхему:
— Если ему не угодить — будет потом не в духе. Доброй ночи, месье.
Грэхем облегченно улыбнулся в ответ и пожелал доброй ночи.
Он возвратился в каюту куда более спокойным и радостным, чем до ухода.
Как разумно говорила Жозетта! И как он сам был глуп! С такими, как Банат, опасно пытаться действовать тонко. Когда собака видит, что ее боятся, она кусает. Теперь Грэхем станет всюду носить с собой револьвер. Больше того, если Банат попробует что-нибудь выкинуть — Грэхем выстрелит. На силу надо отвечать силой. Он достанет оружие прямо сейчас.
Грэхем нагнулся и вытащил чемодан из-под койки.
Вдруг он замер, уловив на мгновение приторный аромат розового масла.
Запах был слабым, почти неощутимым — и больше уже не чувствовался. Секунды две Грэхем не двигался, стараясь убедить себя, что ошибся. Потом его охватила паника.
Дрожащими пальцами он расстегнул замки и откинул крышку чемодана.
Револьвер исчез.
Глава VII
Он медленно разделся, лег на койку и лежал, глядя на трещины в асбесте вокруг пересекавшего потолок паропровода. На губах еще оставался вкус помады — единственное, что напоминало о той самоуверенности, с которой Грэхем возвратился в каюту. Теперь его мозг переполнял страх, хлынувший туда, словно кровь из перерезанной артерии. Страх накапливался, давил, парализовывал мысли. Только чувства продолжали воспринимать мир вокруг.