Путешествия к Лобнору и на Тибет
Шрифт:
Путь по Северному Ала-шаню. Перейдя за хребтом Хурху через Галбын-гоби, а затем через юго-западный угол аймака уротов, мы вступили близ кумирни Баян-тухум в северные пределы Ала-шаня. Местность, как и прежде, несла дикий, вполне пустынный характер; бесплодие всюду было ужасное. Вместе с сыпучими песками появилась к югу от гор Хурху через весь Ала-шань почти постоянная пыль в воздухе. Севернее названных гор, где преобладает галечная почва, эта пыль наполняла собой атмосферу лишь во время сильной бури. Когда буря стихала, быстро оседала и пыль, вероятно недостаточно еще здесь мелкая, чтобы подольше держаться в воздухе. В Ала-шане же, да и во всей Южной Гоби, со включением бассейна Тарима, пыльная атмосфера составляет в течение круглого года самое обыденное явление, ибо после каждой бури, даже небольшого сравнительно ветра, мельчайшая пыль, уже вполне
По случаю крайней бескормицы, длившейся более месяца, наши верховые лошади сильно ослабели, и две из них были брошены; верблюды же шли молодцами, несмотря на тяжелые вьюки.
Миновав широкую гряду бесплодных холмов, которыми расплывается к стороне Ала-шаня хребет Хара-нарин-ула, мы спустились на несколько меньшую абсолютную высоту и остановились дневать возле ключа Аршанты, у подножия довольно высокой изолированной горной группы Хан-ула. На ней водится множество куку-яманов (Pseudois burrhel), впервые в нынешнее путешествие нами встреченных. Охоте за названными зверями была посвящена дневка. Однако добычи оказалось мало – всего один куку-яман, несмотря на обилие выстрелов. С непривычки казаки горячились, да и сам я сделал из берданки несколько промахов сряду по великолепному экземпляру аргали Дарвина. Здесь кстати заметить, что монголы нередко также охотятся за зверями. У записных охотников мы видали в Халхе, да и в Ала-шане, малокалиберные кремневые винтовки, которые изготовляются в Тобольске и славятся по всей Сибири. Монголы покупают эти винтовки в Урге от наших торговцев и, вероятно, уже сами иногда переделывают кремневое ружье на фитильное.
На том же ключе Аршанты нам повстречался монгольский лама, ходивший пешком на богомолье в знаменитую кумирню Гумбум, близ Синина, и теперь возвращающийся обратно. Дорогою такие странники пользуются гостеприимством в попутных стойбищах. Встреченный лама тащил за плечами тяжелую ношу, в которой, кроме необходимой одежды, в изобилии имелись разные тибетские святости – лекарства, курительные при богослужении свечи, писаные молитвы или заклинания и т. п. Все это лама, конечно, продаст на родине с хорошим барышом и таким образом, кроме отмоленных своих грехов, попользуется и материальными выгодами.
Дальнейший наш путь лежал по-прежнему на юг мимо озера осадной соли Джаратай или, как его теперь нам называли, Джартатай. Местность, как и перед тем, была отвратительная: сыпучие пески, кое-где поросшие саксаулом, сменялись площадями соленой лёссовой глины, по которой росли хармык и бударгана; поближе к горам залегала голая галька. Бедность водою доходит здесь до крайности. Само озеро Джаратай, где добывается превосходная осадочная соль, было так занесено песками и пылью, что почти не отличалось по цвету от соседней пустыни. На берегу названного озера, в солончаковом песке, найдены нами были два вида пресноводных раковин – Limnaeus sp., Planorbis sp., уже вымерших здесь, но, вероятно, принадлежащих к живущим еще ныне видам. Местами эти раковины, выдутые ветром, насыпаны были, словно галька, на твердом солончаковом лёссе.
Снег в Ала-шане попадался лишь местами, да и то в небольших сугробиках возле кустарников и вообще выдающихся предметов на поверхности почвы. В голых сыпучих песках такие сугробики были занесены песком иногда на два фута глубиной. Тем не менее антилопы хара-сульты умеют находить подобные снеговые залежи и, раскапывая заметавший их песок, пользуются снегом взамен воды.
Погода по-прежнему стояла ясная, холодная по ночам и довольно теплая днем, когда не было ветра. Солнце, несмотря на зиму, грело ощутительно, и в затишье сыпучий песок на крутых скатах, обращенных к солнцу, нагревался, несмотря на конец декабря, до +27,5 °C. До такой же цифры или даже более нагревалась во время пути наша одежда на стороне тела, обращенной к солнцу; между тем как на стороне теневой в это самое время термометр показывал мороз. [634]
634
Так, например, 2 января в полдень, при следовании верхом с караваном, у меня за спиною, в тени, термометр показывал -3,0 °C, а на груди, на солнечном пригреве, в то же самое время температура была +30,3 °C.
От озера Джаратай до алашанского города Дынь-юань-ин, где имеет свое пребывание местный владетельный князь и куда мы теперь направлялись, расстояние немного более сотни верст. Дорога, хорошо наезженная, идет сначала по бугристой
Не доходя 8 верст до колодца Тарлын (засыпанного ныне песком), нам встретился новый колодезь Шыни-худук, через который пролегает вновь открытый, а быть может и прежний, теперь возобновленный, путь из г. Дын-ху на Желтой реке в г. Сого. История с этим последним городом только теперь разъяснилась для нас окончательно. Оказывается, что именем Сого монголы называют небольшой китайский городок Чжен-фань, относящийся к провинции Гань-су и лежащий в изгибе Великой стены, верстах в 40–50 к северо-востоку от г. Гань-чжоу. В описываемом городке от 7 до 8 тысяч жителей китайцев; в окрестностях много китайских деревень, обитатели которых занимаются земледелием. Вода, орошающая поля и самый город, приходит от Гань-чжоу, затем теряется в песчаной пустыне. Через Ала-шань в Сого ведут два пути: вышеуказанный из г. Дын-ху и другой из г. Дынь-юань-ина. Оба они трудные для караванных животных. Кроме того, из Сого ходят на верблюдах прямиком через пустыню к устью р. Эцзинэ, где лежат два больших соленых озера. Путь этот еще труднее, ибо в одном месте приходится трое суток следовать без воды.
Вскоре за колодцем Тарлын сыпучие пески отходят в сторону от дороги и тянутся, верстах в 30 или 40 от нее, далее к югу. Исчезает на время и саксаул, взамен которого на почве, еще достаточно песчаной, местами же солончаковатой, появляются Artemisia campestris, Reaumuria, Salsola [полынь, чернобыльник, реамюрия, солянка] и другие солянковые; в изобилии вскоре начинает попадаться страшно колючий Oxythropis acyphylla [остролодка], образующий вследствие наноса пыли и песка большие (3–5 футов в диаметре) кочки, много напоминающие ощетинившегося ежа, именем которого (дзара) монголы называют это растение. Ближе к г. Дынь-юань-ину местность делается волнистее, плодороднее и обильнее прорастает полынью, как мелкой (Artemisia pectinata), так и кустарной (Art. campestris). Громадный Алашанский хребет, до сих пор мало заметный в пыльной атмосфере, теперь стоял уже возле нас совсем близко; он был покрыт снегом до своего подножия.
На предпоследнем к г. Дынь-юань-ину переходе нас встретили с приветствием посланцы от алашанского князя (вана) и двух его братьев. За день перед тем совершенно неожиданно, дорогою повстречался нам старый приятель монгол Мыргын-булыт, с которым в 1871 г., при первом посещении Ала-шаня, мы охотились в здешних горах. С тех пор прошло уже более двенадцати лет, но старик первый узнал меня и чрезвычайно обрадовался, хотя, к сожалению, был изрядно пьян по случаю какой-то выгодной торговой сделки. На бивуаке я хорошенько угостил своего приятеля и сделал ему небольшие подарки. Затем Мыргын-булыт отправился в Чаджин-тохой, [635] где ныне постоянно живет и куда теперь следовал с караваном.
635
Довольно большая, населенная китайцами, культурная площадь на левом берегу Хуан-хэ в северо-восточном углу Ала-шаня.
На третий день нового 1884 года мы достигли наконец г. Дынь-юань-ина и в полутора верстах от него разбили свой бивуак. От Урги пройдено было, средним числом, 1050 верст. [636]
Пребывание в г. Дынь-юань-ине. В пятый уже раз пришлось мне быть в названном алашанском городе. Разоренный в своей внестенной части дунганами еще в 1869 г., он обстроился лишь за последние два-три года. Внутри же стены, где город уцелел от неприятельского погрома, все осталось по-старому. Как прежде, так и теперь, там живет владетельный князь со своим штатом и помещаются лавки китайских торговцев.
636
В 1873 г. расстояние от Дынь-юань-ина до Урги вышло, по нашему измерению, 1066 верст, в 1880-м – 1047 и 1883-м – 1089 верст.