Путешествия к Луне
Шрифт:
142:54. Впереди был только крутой склон Южного массива, справа — странное углубление, вероятно, наполовину засыпанный огромный кратер — Nansen: эту депрессию Шмитт назвал в честь норвежского арктического исследователя Фритьофа Нансена (к Норвегии у него было особое чувство). На Земле Шмитт убеждал планировщиков, что они слишком консервативны в своих ограничениях на случай аварийного возвращения из маршрута, и перед рейсом «Аполло- на-17» именно он настоял на ослаблении этих требований. Но сейчас, сидя на «абсолютно безотказном» ровере, он понимал, что ситуация напряжена до предела. Хотя кустарное крыло выполняло свои функции хорошо, но после 8–километрового пробега ровер покрылся толстым слоем пыли. От мысли, что, может быть, придется возвращаться
Джек знал, что здесь, на Луне, они с Сернаном не одни: ЦУП следит за ними как ястреб, и если у астронавта хоть что-то отклонится от нормы, датчики в ту же секунду сообщат об этом в Хьюстон, и в наушниках они услышат баритон Боба Паркера. Геологи — народ простой, и Боб перед полетом позволил себе шуточку: в контрольные списки, закрепленные на манжетах их скафандров, вписал в конце каждого раздела: «Это конец, а не начало», перефразируя Сернана. Однако здесь, в 8 км от LM, без малейшего шанса спастись в случае поломки ровера, эта простодушная шутка получила зловещий оттенок…
142:50. Оставив Сернана заниматься гравиметром, Джек прошел 30 м вверх по склону осмотреть светлый камень высотой в метр; его рыхлая матрица была сильно разрушена, видно было, что он лежит здесь давно. «Как он?» — спросил Сернан, присоединившись к Джеку и отколов обломок матрицы. «Хороший представительский фрагмент», — одобрил Шмитт. «Мы хотим образцы и других камней», — капком Паркер намекал, чтобы они разнообразнее потратили 50 минут, отведенные на эту стоянку. Шмитт осмотрел соседний темный валун, оказавшийся серо — зеленой брекчией, а Сернан отколол от него два фрагмента.
Когда Сернан делал панораму, Паркер спросил подозрительным голосом: «Вы видите LM?» «Нет, — ответил Сернан автоматически, но затем спохватился: — Боб, успокойтесь, мы справимся с обратной дорогой». Но Паркер нервничал: ему нужна была разнообразная геологическая коллекция, но очень беспокоила удаленность команды от спасительного LM, и он все время поторапливал астронавтов.
Шмитт уже спускался со склона и машинально посмотрел на камень, мимо которого проходил. Размером полметра, невзрачная серая брекчия. Но Шмитт заметил специфическое включение: «Возьмем и от него скол». «Да, сэр! — театрально откликнулся Сернан. — С радостью!» — и нанес несколько ударов молотком, но безрезультатно. «Трудновато, не так ли?» — иронично заметил Шмитт. Продолжая ударять, Джин увидел, что камень сдвигается и энергия его ударов рассеивается. «Нет, он не собирается отрываться». Шмитт внимательно осмотрел камень и показал, куда бить. Сернан нанес точный удар, осколок задел руку Джека и упал в нескольких метрах ниже по склону. «Видишь? — засмеялся Джек, опираясь на камень руками, и почти лежа исследовал скол. — Чем-то напоминает оливин». Анализ на Земле показал, что именно этот нечаянный образец оказался почти чистым оливином (дунитом) возрастом 4,5±0,1 млрд лет — самый древний образец из доставленных с Луны.
«Прекрасная остановка, парни», — снова с нетерпением намекнул Паркер. «Пора двигать», — решил Сернан. «Пошли», — согласился Шмитт. На этом месте они работали 64 минуты.
144:09. Проехав полкилометра, встали на короткую остановку у маленького кратера. Сошли с ровера, включили гравиметр. Джин фотографировал камерой с 500–миллиметровым объективом, а Шмитт брал образцы камня и рыхлого грунта. Джек удивился, увидев «желто — коричневый камень», но яркая окраска оказалась бликом позолоченного термоотражателя телекамеры ровера. Цвет лунной поверхности был разнообразием серых тонов; идея найти ярко окрашенный камень казалась абсурдной.
Закончив, астронавты были готовы сесть
Впереди был длинный спуск; ровер бешено скакал по склону к следующей остановке у подошвы скарпа под высоким валом большого старого кратера Лара (имя главной героини нашумевшего в 1960–х гг. на Западе романа Б. Пастернака «Доктор Живаго»).
«Вот это вид!» — воскликнул Шмитт. «Захватывающий», — согласился Сернан. На равнине моря Спокойствия Армстронг и Олдрин видели только линию горизонта; для них Луна была «великолепной пустынностью». Здесь же был живописный участок. На автомобиле стоимостью в 7 млн долларов имело смысл выполнить максимально обширную программу исследований, и последняя команда «Аполлона» мчалась вперед, желая «утрамбовать» в предпоследний лунный маршрут как можно больше целей. «Я все еще не знаю, где LM», — подкалывал Паркера Шмитт. «Держись!» — предупредил Сернан, начав спуск с очередного холма. «Он может понести…» — бормотал Шмитт. При малой гравитации колеса ровера так слабо цеплялись за грунт, что он мог перевернуться. «Смотри! — смеялся Сернан, уворачиваясь от очередного препятствия. — Держу пари, по моему пульсу можно определить, по какой местности мы проезжаем». Он знал, что врачи ЦУПа, контролирующие его биомедицинские датчики, сейчас хватаются за головы, ожидая лунного ДТП. У подножия горы он попросил диспетчеров зафиксировать рекорд скорости — 18 км/час.
«Мы выехали!» — сообщил Шмитт уже с равнины, переводя дыхание. «Посмотри на холм, с которого мы спустились, — смеялся Сернан. — Впечатляет!»
144:25. Шмитт доложил: «Мы у 30–метрового кратера, в 200 метрах от вала Лары». Для ускорения работы астронавты действовали раздельно. Сернан яростно вбивал двойной керн; трубка погружалась в грунт на пару дюймов с каждым сокрушительным ударом. «Это хорошо», — наслаждался Джин своей работой.
Шмитт копал траншею. К этому времени у него появились сильные боли в предплечьях. Во время долгой поездки крепление его камеры на груди ослабло, и всю дорогу он держал ее, чтобы не потерять. Когда добрались до Нансена, Сернан сжал скобу крепления, но долгое напряжение мышц в надутом скафандре не прошло даром.
Выкопав очередной камень, Джек встал на колено, чтобы нащупать упавший совок, но уронил мешочек с образцом. Пришлось опускаться на четвереньки, но при подъеме, отталкивась лишь одной здоровой рукой, он снова повалился всем телом на руки и задел стоявшую рядом сумку, вывалив собранные образцы. Теперь пришлось просто улечься на бок и закладывать их обратно в сумку. Наблюдая за этими упражнениями, Паркер радировал: «Джек, на пульте ЦУПа появился запрос от Хьюстонского балетного фонда: они приглашают тебя в труппу на следующий сезон». В ответ на шутку Шмитт сделал два подскока на правой ноге, лихо закидывая назад левую. Представление длилось секунды, а маленький безымянный лунный кратер уже навечно получил официальное имя «Балетный».
Фотографируя окрестности, Сернан спросил, что делать дальше и получил ответ: «Ничего! Садитесь в ровер и уезжайте». Стоянка уже «съела» лишние 10 минут, и Паркер нервничал: «Вы уже готовы двигаться?» «Да, сэр», — подтвердил Сернан и, подшучивая, добавил: «Боб, все это время я фотографировал с неснятой крышкой». «Прекрасно!» — отрезал капком. Пробыли на Балетном 37 минут вместо 20 по плану.
145:06. Двинулись в путь; следующая стоянка у кратера Шорти (Shorty — коротышка, недомерок) в 1,4 км от Лары; геологи надеялись, что это жерло бывшего вулкана. Несмотря на то, что ровер стремительно приближался к дому (до LM по прямой оставалось 4,1 км), они все еще были за пределами критического расстояния (4 км — максимум, который при необходимости можно пройти пешком).