Путешествия натуралиста. Приключения с дикими животными

Аттенборо Дэвид

Я ошалело смотрел на Тайни.

«Правда, что стая этих рыб может окружить человека и обглодать его до костей?» – вырвалось у меня.

Тайни рассмеялся.

Чарльз Лагус возвращается из Рупунуни

«Если ты настолько глуп, чтобы оставаться в

воде, когда пираньи, или перайи, как мы их тут называем, начали тебя кусать, они вполне могут тебе крупно подгадить. Эти твари нападают, как только унюхают кровь, поэтому я никогда не купаюсь, если порезался. К счастью, они не любят неспокойную воду. Когда выходишь из каноэ, надо как следует взбаламутить воду, и перайи вряд ли появятся. Конечно, – продолжал Тайни, – иногда они нападают без всякой причины. Помню, как-то мы должны были плыть в одном каноэ с 15 индейцами. Забирались по одному, и, конечно, у каждого, хотя бы на секунду, одна нога оказывалась в воде. Обуви ни у кого, кроме меня, не было. Я залез последним, а когда уселся, заметил, что у индейца, что сидит напротив, нога кровоточит. Я спросил, что случилось, а он говорит: «Перайя укусила, когда забирался в каноэ». Оказалось, что перайи выгрызли кусочки мяса из ног у 13 из 15 парней. Никто из них при этом даже не вскрикнул, и других предупредить никому в голову не пришло. Впрочем, думаю, эта история не столько о перайях, сколько об индейцах».

Мы провели несколько дней в Каранамбо и вернулись в Летем. Мало-помалу наша коллекция животных росла, и когда две недели спустя мы возвращались из саванны в Джорджтаун, с нами летел не только кайман в огромном, сделанном на заказ деревянном ящике, но и гигантский муравьед, небольшая анаконда, несколько болотных черепах, обезьяны-капуцины, длиннохвостые попугайчики и попугаи ара. Это было достойное начало.

3. Разукрашенная скала

Река Мазаруни берет начало в высокогорье на крайнем западе Гайаны, почти у самой границы с Венесуэлой. На протяжении 160 километров она огибает три четверти огромного круга, прежде чем врезаться в гряду песчаных гор, в них исчезнуть и вскоре, километров через тридцать, прорваться с высоты 400 метров каскадами и порогами, которые полностью перекрывают движение по воде в этих местах.

Тем, кто хотел бы добраться в бассейн Мазаруни по суше, предстоит долгое и трудное испытание крутыми горными дорогами. Самый короткий путь занимает три дня, сначала через густой, непроходимый лес, а потом вверх, на высоту без малого тысячу метров. Стоит ли удивляться, что десятилетиями эта местность была почти полностью отрезана от остальной страны, и всего за несколько лет до нашего приезда жившие здесь обособленно полторы тысячи индейцев мало что знали о цивилизации побережья.

Ситуация

изменилась с появлением самолетов: амфибия легко преодолевала горный барьер и спокойно приземлялась как раз в центре бассейна, на длинной, широкой полосе реки. Чем доступней становились эти места, тем больше опасностей угрожало жившим здесь индейцам акавайо и арекуна. Чтобы защитить их от любителей чужого дармового труда, правительство объявило бассейн Мазаруни индейской резервацией, закрытой для охотников за золотом и алмазами, а также для путешественников, у которых не было разрешений. Кроме того, оно назначило окружного чиновника, чья работа состояла в том, чтобы заботиться о коренном населении.

Занимал эту должность Билл Сеггар. К счастью, мы впервые прилетели в Джорджтаун как раз в те дни, когда он совершал один из нечастых визитов в столицу, чтобы запастись на полгода едой, бензином и прочими необходимыми вещами, которые самолетом доставляли туда, где он жил.

Он был высоким, загорелым, крепким мужчиной; по его лицу сетью тянулись глубокие морщины. Сдержанно, чтобы ничем не выдать гордости за свою землю и любовь к ней, он рассказывал о недавно открытых водопадах, о бескрайних пространствах нехоженых лесов, о странной церкви аллилуйя, к которой себя причисляют многие акавайо, о колибри, тапирах и попугаях ара. Билл рассчитал, что должен закончить свои дела в Джорджтауне как раз в те дни, когда мы вернемся из двухнедельной поездки в Рупунуни, и любезно предложил лететь вместе с ним.

Итак, приехав в Джорджтаун, мы тут же с большим воодушевлением стали искать Билла, чтобы узнать, когда отправится самолет. Обнаружили его в гостиничном баре – Билл сидел, мрачно уставившись в стакан рома пополам с имбирным пивом. У него были дурные новости. Он ждал, что заказанные товары доставят на место «дакотой», которая обычно приземлялась в Имбаимадаи, на клочке открытой саванны недалеко от восточной границы бассейна. В сухое время года эта посадочная полоса служила безотказно, однако в сезон дождей ее полностью размывало. Теоретически к середине апреля она должна была подсохнуть, но в тот год случились непредсказуемо сильные ливни, и посадочная полоса превратилась в трясину. Билл собирался назавтра вылететь на амфибии, приземлиться на Мазаруни сразу за саванной в Имбаимадаи, с утра до вечера наблюдать за взлетной полосой и каждый день сообщать по радиосвязи о ее состоянии. Как только она подсохнет, грузовой самолет доставит из Джорджтауна самые необходимые припасы. Разумеется, их надо перевезти в первую очередь, и, если они долетят благополучно, а полоса по-прежнему будет сухой, последним бортом прибудем мы. Нам ничего не оставалось, как угрюмо допить свои коктейли, попрощаться с Биллом и пожелать ему без приключений добраться в Имбаимадаи.

Конец ознакомительного фрагмента.