Путешествия П. А. Кропоткина
Шрифт:
множество валунов и других ледниковых отложений. Молодой
географ-исследователь спрашивал себя, каким образом в этой
горной стране, на высоте более тысячи метров, могли оказаться эти
валуны, а еще выше — бесчисленные глубокие борозды,
проделанные на склонах падей. И на этот вопрос твердо и решительно от-
вечал себе: конечно, здесь были мощные ледники, оставившие эти
валуны при движении льдов вниз по склонам долин и падей и
проделавшие эти борозды на
и бока ледников.
ч Кропоткин видел в некоторых падях и на склонах гольцов
Патомского нагорья подтверждение своей гипотезы о
существовании огромного ледяного покрова в геологическую эпоху,
предшествовавшую нашей.
Он убедился, что грандиозный и мощный ледник покрывал всю
область Патомского нагорья. Предположительно он решил, что
такие же мощные покровы льда были и в соседних областях Азии
и, вероятно, Европы. Было несомненно также, что после
образования Патомского нагорья на нем не было моря: тут не
встречалось ни малейших следов морских отложений.
Ледники когда-то покрывали огромные пространства на
материках Северного полушария, в Азии покрывали равнины Западной
Сибири, горные хребты Забайкалья, северо-восточную Сибирь и
распространялись по равнинам России до пределов Воронежской
области и северной Украины.
Эта теория Кропоткина о ледниковом периоде тогда была
совершенно новой и смелой в геологической науке.
Вторая идея, которая волновала КрЬпоткина на Патомском
нагорье,— это расположение и направление хребтов Восточной Азии.
Он неутомимо, как и во всех других своих экспедициях, сам
измерял высоты. Как известно, он определил высоту больше семисот
точек. Лазил для этого по горам, взбирался на гольцы,
поднимался на перевалы.
Позднее, при обработке материалов экспедиции, у него
сложилось свое представление о расположении горных цепей Восточной
Азии.
Но все эти открытия и новые теории давались ему нелегко,
рождались в муках сомнений и были результатом упорного труда.
* * *
Наконец путешественники добрались до Тихоно-Задонского
прииска, откуда начинался самый ответственный участок
маршрута.
Пока производились последние сборы и хозяйственные
приготовления на Тихоно-Задонском прииске, Кропоткин имел время
изучить положение рабочих. Он познакомился со многими из них,
беседовал, волновался, думал о том, что можно для них сделать.
И
посредством организации промысловых рабочих артелей. Эта его
теория была несостоятельной, но сделанное им описание положения
рабочих золотых приисков на Лене сохранило историческую
ценность.
Кропоткин описал свои наблюдения и впечатления о Тихоно-
Задонском прииске в письме к брату Александру. В нем он
обращался и ко всем своим друзьям:
«Тихоно-Задонский прииск, 17 июня 1866 г.
Пишу теперь вам, господа, с приисков, из самого центра
«маслопузского» владычества. Вот где вдоволь можно каждый
день насмотреться на порабощение рабочего капиталом, на
проявление великого закона уменьшения вознаграждения с
увеличением работы!
Управляющий работает часа три в день, ест прекрасную пищу
от хозяев, а рабочий в разрезе1 стоит в дождь, холод и жар с
четырех часов утра до одиннадцати и с часа до восьми — итого, сле-
довательно, 14 часов в день, на самой тяжелой мускульной
работе кайлом, лопатой и ломом, получая гроши. Воскресений нет,
одежда и пр. вычитается из жалованья, а стоимость огромная.
Первый получает в год тысячи, второй — сотню с небольшим. Другие
стоят наготове, чтобы выманить деньги по выходе рабочего с
прииска, спаивают его, у пьяного ночью все вытащат, и т. д., и т. д.
И ругают еще этого рабочего. Нашего брата запряги на 3—4
месяца в такую работу, лиши всего, давай только необходимое
время, чтобы выспаться, не давай ни одного дня отдыха, лиши
возможности напиться, забыться — что бы мы надурили?
А нужно видеть работы. Поляков видел рабочего в шурфе, на
четверть в воде неподвижно стоящего, в то время как другие
отливали воду; не сразу понял, что это человек, — и это хоть летом,
но на высоте 3000 футов, под широтой 59 градусов, в Азии;
следовательно, можешь себе представить, как холодно бывает к вечеру.
Сегодня множество сиплых рабочих после 4-дневных дождей...
И если не выработает урок — сейчас вычет. 3 человека
должны вырубить кайлом и ломом и накласть 62 тележки, а 4-й
увезти их. Якуты, как более слабое племя, не в состоянии этого
сделать...»
Картины порабощения и жестокой эксплоатации рабочих не
переставали с тех пор волновать Кропоткина.
И во втором письме с приисков он снова писал брату:
«Тихоно-Задонский прииск, 27 июня 1866 г
Пишу вам последнее письмо из жилых мест, через 2 дня
отправляемся в экспедицию; наняли вожаков до реки Муи, а там