Путешествия по Центральной Азии. Путешествия по Сибири
Шрифт:
При изучении Калбинского хребта я пришел к выводу, что его рельеф связан со сравнительно молодыми движениями земной коры, с поднятиями по разломам, постепенно ослабевавшими с востока на запад. Но на востоке этот хребет представляет непосредственное продолжение Алтая, и меня заинтересовал вопрос, не являются ли подобные же молодые движения создателями высокогорного рельефа Алтая? Между тем в литературе я находил указания, что Алтай – складчатая горная страна. Венский академик Зюсс, с которым я продолжал переписываться по вопросам геологии Азии, в своем труде «Лик земли» назвал Алтай молодым теменем
Поэтому мне захотелось посетить Алтай – не для того, чтобы начать его геологическую съемку, вступив в соревнование с Б. К. Поленовым, а только для того, чтобы познакомиться с его тектоникой и выяснить, имеются ли и в Алтае признаки молодых вертикальных движений и как они отразились на его рельефе. И я решил съездить летом из Москвы на Алтай в качестве туриста, на свой счет, не спрашивая ни у кого ни разрешения, ни средств – сделать пересечение главной цепи и таким образом познакомиться еще с одной из главных горных стран Азии.
Я списался с моим бывшим лаборантом П. П. Гудковым, который вместе с М. А. Усовым занимал кафедру геологии после моего вынужденного ухода из Томска. Я знал, что он также начал изучение месторождений железных руд на Алтае по поручению организованного в 1913 г. Кузнецкого акционерного общества «Копикуз», получившего от царского кабинета концессию на постройку металлургического завода и эксплуатацию каменноугольного бассейна. П. П. Гудков очень обрадовался моему намерению посетить Алтай, предложил остановиться в Томске у него и по пути на Алтай осмотреть железорудные месторождения Тельбеса, на которых уже ведутся разведки под его руководством.
В середине мая вместе с сыном Сергеем, согласившимся принять участие в работе, мы выехали из Москвы; в Томске остановились в квартире П. П. Гудкова, и через несколько дней втроем сели на пароход, который в связи с оживлением, начавшимся в Кузнецком бассейне благодаря работам «Копикуза», совершал рейсы вверх по р. Томи до г. Кузнецка. Эта поездка дала возможность увидеть новые места, в которые раньше трудно было попасть. Берега р. Томи на всем протяжении довольно живописны, особенно правый берег, где почти все время сменяют один другого крутые склоны, глубокие долины рек, текущих из глубины Кузнецкого Алатау, скалистые обнажения палеозойских известняков, песчаников и сланцев, пласты которых то поставлены на голову, то образуют разнообразные складки, то лежат горизонтально с подчиненными им пластами угля, как, например, возле Ерунаково.
Мы ехали медленно, дня три, так как пароход тянул за собой большую груженую баржу. В Кузнецке, маленьком городке на пологом правом берегу р. Томи, скорее похожем на село из почти одних деревянных одноэтажных домов, на сером фоне которых выделялись белые с зелеными куполами церкви, мы остановились в квартире конторы «Копикуза». На следующий день выехали на лошадях дальше, переправились через р. Томь и покатили вверх по долине р. Кондомы, довольно широкой и веселой, с пашнями и лугами, более высокими склонами, поросшими сосновыми и лиственничными лесами. Из этой долины мы часа три-четыре спустя свернули в горы правого склона, где дорога пошла по сплошной еловой тайге и, очевидно, была проложена недавно и еще слабо наезжена. Полотно, ограниченное двумя неглубокими канавами, тянулось по широкой просеке, окаймленной мрачной стеной елового и пихтового леса. Местами, в болотистых впадинах, дорога шла гатью из круглых бревен. Пришлось ехать медленно, и только к вечеру мы добрались до стана рудника, недавно возникшего на правом берегу горной речки Тельбес. Все дома были свежей постройки, в комнатах приятно пахло смолой.
На следующее утро П. П. Гудков повел меня осматривать работы. Вблизи стана на том же берегу речки среди остатков леса видны были глубокие канавы, вскрывавшие то сплошную руду – почти черный магнитный железняк,
В этот день и в следующий я сделал вместе с Гудковым небольшие экскурсии по окрестностям, а также пересмотрел собранные им и его помощниками, жившими на стану, коллекции, дававшие представление обо всех породах этой группы железорудных месторождений. Кроме штока Тельбес на правом берегу р. Тельбес, который мы осмотрели в штольне и на поверхности, на другом берегу этой речки имелись еще штоки Одрабаш, горы Темиртау, Сухаринка и несколько других того же типа, разбросанные среди тайги на волнистой поверхности древней почти-равнины. Объезжать и осматривать все эти месторождения не было надобности – они были уже изучены и описаны П. П. Гудковым с его сотрудниками, и мой очень беглый осмотр не мог прибавить ничего существенного, на подробное же изучение их я не имел ни полномочий, ни времени. Все эти месторождения были необходимы для обеспечения работы будущего металлургического Кузнецкого завода, так как каждое из них в отдельности было недостаточно по своим запасам.
Одно из этих месторождений – Сухаринское – было открыто еще в XVIII в., а остальные – в 1893 г., инженером Крупским, когда царский кабинет стал искать руду для своего старого Гурьевского завода у подножия хребта Салаира, но из-за большого расстояния и отсутствия дороги не использовал этого открытия. Оно получило значение в 1913 г., когда «Копикуз» должен был начать на своей концессии постройку крупного завода для производства железа на угле Кузнецкого бассейна. Октябрьская революция остановила работы «Копикуза», но затем советское правительство возобновило их в более крупном масштабе, и первоклассный Сталинский завод на левом берегу р. Томи, против старого Кузнецка, выплавляет чугун и сталь из руд Тельбесското района и других, найденных позже в недрах Кузнецкого Алатау.
Хотя я не поехал на остальные месторождения, но знакомство с одним из них позволило мне позже составить отзыв об отчете П. П. Гудкова о Тельбесской группе и выполненных на ней разведках и указать некоторые недостатки их и желательные дополнительные исследования.
С Тельбесского стана мы уехали по воде в небольшом бате, т. е. длинной и узкой лодке, выдолбленной из древесного ствола. В ней каждый человек должен был сидеть порознь – двое рядом не помещались. Кроме меня и сына с небольшим багажом (главный был отправлен из Томска на пароходе в Бийск), в бат сел опытный гребец на корме, он же рулевой, и мы поплыли вниз по течению р. Тельбес, небольшой, но быстрой реки. Крутые берега часто представляли скалы среди сбегавших по склонам кустов и деревьев. Плавание напомнило мне такой же маршрут в бате вниз по р. Хилку в 1896 г.; но только тогда нужно было напряженно работать, набрасывать извилины реки, держа в руках компас, следить за выходами горных пород и условиями их залегания, чтобы своевременно пристать к берегу для осмотра обнажения. А теперь я плыл беззаботно, любуясь видами берегов, скалами разного вида и цвета, зеленью кустов и деревьев. Погода была ясная и теплая. Опасных перекатов и шивер на Тельбесе не было, может быть потому, что весеннее половодье еще не кончилось, и бат скользил спокойно и быстро по водной глади извилистого русла. Кое-где из воды выдавались округлости больших камней, которые рулевой обходил легко.
Верстах в пяти-шести от рудника Тельбес впал в р. Мундыбаш – того же горного типа, но немного крупнее, а четверть часа спустя мы выплыли уже в Кондому – большую и менее быструю реку. По ней мы плыли вниз еще час или полтора, любуясь ее высокими берегами, в которых выступали большими утесами светлые и красноватые осадочные породы в некрутом залегании, а в одном месте правого берега, сейчас ниже устья р. Мундыбаш, обратил на себя внимание большой утес какой-то изверженной породы, разбитой на правильные столбы.