Путешествия по Центральной Азии. Путешествия по Сибири
Шрифт:
Из Кош-Агача мы направились не на север, как я предполагал сначала, а на запад по Чуйскому тракту. Наши проводники не внушали мне большого доверия: на пути из Котанды они оказались невнимательными к особенностям моей работы – вероятно, привыкли возить по Алтаю туристов и командовать ими, указывая, как ездить, где останавливаться. Я боялся идти теперь с ними на Северный Алтай, населенный только кочевниками-алтайцами, где сменить проводников и лошадей в случае надобности было бы очень трудно. На Чуйском же тракте были станции и даже села. Этот тракт представлял собой старинный торговый путь в северо-западную Монголию, по которому издавна возили туда русские товары и вывозили шерсть, кожи, масло; дорога была вьючная, трудная. Но в последнее время купцы, возившие товары, улучшили ее настолько, что можно было возить груз не вьюком, а на двухколесных таратайках. Тракт пролегал по долине р. Чуи до ее впадения в р. Катунь, а затем пересекал несколько
Чуйская степь на западе оканчивается немного выше впадения р. Чаган-Узун в р. Чую, где горы обоих склонов почти смыкаются и Чуя течет почти по ущелью. «Почти» приходится сказать потому, что на правом берегу реки все-таки остается надпойменная терраса с рощей тополей, на которой мы ночевали, чтобы осмотреть подробнее многочисленные выходы пород на правом склоне, в горе, называемой Красной горкой – по цвету слагающих ее горных пород, обращающих на себя внимание. Тракт поднимается здесь выше на склон, обходя эту горку дугой, но с вьючными лошадьми мы прошли и низом и собрали вокруг места ночлега интересный материал. В правый склон ущелья врезан узкий лог ручья Уйтутерек.
На крутом левом склоне ущелья, спускающемся к реке, также много утесов, а далее – глубокая выемка, за которой р. Чаган-Узун вливается в р. Чую. В его устье на левом берегу р. Чуи видна отдельная скалистая гора, и Чаган-Узун впадает ниже ее, прижимаясь к подножию левого склона. Против его устья на правом склоне к тракту подступают скалы отдельной острой горы; долина р. Чуи еще суживается. На крутом косогоре над трактом уцелели остатки прислоненной свиты третичных отложений, образующих желтые оползни и оплывины поверх осыпей и выходов более твердых древних пород. Вверх по р. Чаган-Узуну видны более мягкие формы гор, с красными грядками и осыпями. Вообще, это ущелье по обилию обнажений и разнообразию выступающих горных пород требует очень детального изучения. Река Чуя в этом ущелье течет по сравнительно широкому дну его, с рощами тала и тополей, прижимаясь то к правому, то к левому берегу.
За ущельем следует некоторое расширение долины р. Чуи, дно которой представляет собою степь, тогда как конус выноса из долины правого притока – р. Мешту-Арык занят леском тополя и лиственниц, а на левом склоне лес уже покрывает все северные склоны боковых долин; на правом видны только отдельные деревья. Долина Чуи постепенно поворачивает более на запад, в устьях притоков с обеих сторон появляются холмы прежних конечных морен последнего оледенения. На левом склоне виден огромный кар со скалами вверху, большими осыпями ниже и несколькими уступами морен, доходящими до Чуи. На правом берегу у подножия крутого склона видна группа небольших морен, а затем начинаются боковые морены – несколько рядов прежнего ледника, выходившего из долины Кояктаныр, вверх по которой видны и более молодые конечные морены. После описанного ущелья началась уже сухая Курайская степь, занимающая высокую террасу правого берега от подножия гор Курайского хребта; последний окаймляет долину р. Чуи с севера, до обрыва к р. Чуе, которая врезана каньоном 20–25 м глубины в моренные толщи обоих склонов, завалившие ее древнюю долину. Вообще, признаки оледенения здесь видны повсюду. Курайская станция тракта и небольшой поселок при ней остаются в стороне на холмах морен.
Эта степь тянется с востока на запад около 20 км. Мы ночевали вскоре после начала ее, в устье правого притока – р. Тытыгем, вверх по которому мой сын сделал экскурсию и собрал доказательства разлома, ограничивающего южный склон Курайского хребта. На левом берегу р. Чуи поднимается высокое плато с ровной поверхностью, но прорезанное несколькими глубокими ущельями притоков реки; поверхность его выше границы леса. Западнее над ним поднимается группа Северно-Чуйских альп Биш-Иирду с плоско-куполообразной главной вершиной и резкими формами узких и острых отрогов, между которыми спускаются ледники. Вершины достигают не менее 1000 м над линией снега. Плато сначала окаймляет альпы с севера высоким уступом, рассеченным долинами, но далее к западу превращается в откос, так что у Биш-Иирду отроги почти плавно сбегают к общему для всей цепи высокому, крутому и сплошь лесистому пьедесталу, ограничивающему с юга за Чуей Курайскую степь. Западнее группы Биш-Иирду цепь снеговых альп понижается и отклоняется от р. Чуи, направляясь к р. Шавле и образуя левый склон ее долины; там плоские массивные вершины несут уже небольшие снега. Можно предполагать, что грабены среднего течения Катуни и Курайской степи связаны друг с другом разломом, по которому проложена долина р. Шавлы.
Курайская степь на западе замкнута выступом Курайского хребта, называемым Аршанту и переименованным русскими ямщиками в Аржаную гору. На нее поднимается Чуйский тракт, переваливает и круто спускается в долину, оба склона которой представляют скалы среди леса. Пологое и широкое низовье этой долины с сухим руслом
Действительно, мы ехали 17–18 верст до ст. Чибит по широкой долине, по которой свободно могла бы течь р. Чуя; дно ее представляли луга, болотца, холмы с лесом. По дну текла р. Мюен, а затем – более крупная р. Чибит, в которую первая впадала. Крутые склоны этой долины были покрыты лесом, правый разрезан боковыми долинами. Образовав большую дугу, эта долина открылась опять к р. Чуе у ст. Чибит. Сопоставляя все данные, можно было утверждать, что эта странная дугообразная долина небольшой речки представляла доледниковую долину р. Чуи. Но во время последней ледниковой эпохи крупный ледник с западной части Биш-Иирду, спускавшийся по долине р. Маш-Юл, завалил своими конечными моренами долину р. Чуи в начале этой дуги, и река вынуждена была пропиливать себе новое ущелье южнее. Высоты, через которые тракт переваливал в начале дуги, представляли конечную морену ледника Маш-Юл. Хотя по Чуйскому тракту до меня проехал не один естествоиспытатель, но никто не отметил в этом месте того факта, что ущелье Чуи выше устья р. Чибит и до устья р. Маш-Юл является молодым послеледниковым, т. е. эпигенетическим.
Отмечу здесь, что Чуйский тракт на всем протяжении от Кош-Агача оказался весьма интересным по обилию обнажений коренных пород и разнообразию последних, по обилию ясных признаков древнего оледенения и его значению для выяснения истории современного рельефа. За ст. Чибит тракт вернулся в долину р. Чуи и еще раз покинул ее только в самом устье. Снеговых гор на обоих склонах уже не было, но они были сильно расчленены боковыми долинами; правый, обращенный на юг, не был богат лесом, часто сверху донизу безлесный; левый склон был лесистый. Правый в нескольких местах круто спускался к реке – это были знаменитые Акбомы, т. е. белые приторы, где тракт прежде представлял тропу, вившуюся по косогору, а теперь был разделан в узкую колесную дорогу вдоль скал белых и светло-серых известняков – древних коралловых рифов палеозойского моря. До устья р. Чуи от ст. Чибит мы ехали еще три дня, напряженно работая. В самом устье тракт свернул от реки вправо, поднялся на гору и перевалил через нее (представлявшую еще один коралловый риф) прямо в долину р. Катуни, оставив устье Чуи слева.
Спустившись к Катуни, тракт идет вдоль ее правого берега до большого села Иня в устье одноименной реки, которая здесь вырывается из узкой долины, врезанной в крутобокие горы с острыми скалистыми вершинами. На левом берегу Катуни видны однообразно крутые скалистые горы. Большой особенностью пейзажа в долине р. Катуни являются две, а местами даже три террасы, в обрывах которых видны яснослоистые наносы – мелкие галечники и пески, отложенные в прежние времена рекой на дне долины; позже река была вынуждена врезать свое русло опять в свои же отложения, что ясно доказывает недавние поднятия, вызывавшие усиление уклона дна долины, т. е. увеличение скорости течения воды, и в результате новое углубление русла. В долине р. Чуи эти террасы также имелись, но не так резко бросались в глаза. У с. Иня тракт опускается по откосу террасы к перевозу через р. Катунь; в срезах у дороги хорошо видим довольно ясно тонкослоистый грубый серый песок, мелкий гравий, прослои мелкой гальки с отдельными более крупными валунами, а иногда даже глыбами. Этот нанос слагает всю нижнюю ступень террасы, достигающую 30 м над уровнем реки.
За перевозом (на пароме) тракт долго идет по такой же террасе, над которой поднимается обрыв второй, скрывающий горы левого склона. На поверхности нижней террасы в одном месте замечено много огромных глыб, очевидно принесенных льдом из ледников. С нижней террасы тракт спускается на дно долины в устье р. Малого Еломана. Здесь имеется опять перевоз через р. Катунь на варианте тракта, а другой вариант по косогору высокой террасы огибает изгиб реки, поднимаясь к бому Кынграр, в котором обнажается массивный гранит. За бомом тракт поднимается зигзагами на отрог горы левого склона, с которого открывается красивый вид на узкую долину Катуни у перевоза, устье Малого Еломана, два уступа высоких террас, острую гору левого склона за ними и гранитную гору правого склона выше перевоза. Спуск приводит тракт в долину р. Большого Еломана, по которому едем сначала по высокой террасе, затем по дну долины с полянами покосов и пашен 7–8 верст.