Путешествия вокруг света
Шрифт:
Ночью бушевал шторм. К утру погода разгулялась, но на сердце у нас не полегчало, ибо мы потеряли еще одного члена нашей маленькой плавучей колонии: вследствие постоянной жары и влажности воздуха один из матросов заболел дизентерией и умер, несмотря на все усилия нашего искусного доктора. Таитяне в том году тоже очень страдали от подобных болезней и, лишенные медицинской помощи, часто умирали.
Частое появление больших стай морских птиц свидетельствовало о том, что мы неоднократно проходили вблизи от еще неизвестных низменных островов. Но поскольку такие острова можно заметить с верхушки мачты самое большее на расстоянии 15–16 миль, нам не удалось их обнаружить.
Наконец 2
В ту же ночь мы увидели при лунном свете самый восточный из островов Навигаторов — похожий на высокую круглую гору остров Опоун [Тау]. Западнее, недалеко друг от друга, лежат два маленьких острова — Леонэ [Олосега] и Фан-фуэ [Офу]. Затем следует остров Маоуна [Тутуила], возле северо-восточной оконечности которого расположен еще один небольшой островок.
В 45 милях дальше лежит остров Олаява [Уполу], а в десяти с половиной милях от последнего — Пола [Савайи], самый западный и в то же время самый большой и возвышенный из островов Навигаторов. Между ними находятся еще несколько островов, о которых я при случае упомяну.
Острова Навигаторов в высшей степени плодородны и необычайно густо населены. Олаява своей красотой превосходит все другие острова, какие я когда-либо видел, не исключая даже Таити. Остров Пола имеет величественный вид. Он представляет собой высокую гору с закругленной вершиной, которая удивительно похожа на гору Моу-на-роа [Мау-на-Лоа] на острове Овахи [Гавайи], хотя и несколько уступает последней в высоте. Однако с Пиком острова Теннериффа [Тенерифе] Пола вполне может поспорить [246].
Мы не смогли найти надежную гавань. Она, возможно, имеется только на острове Маоуна. Во всяком случае, на его северо-восточной оконечности, как раз напротив уже упоминавшегося выше островка, есть бухта, глубоко врезающаяся в сушу, однако открытая с моря.
Острова Южного моря, как правило, окружены коралловыми рифами, образующими удобные гавани. Поэтому странно, что кораллы, эти трудолюбивые существа, не построили таких рифов вокруг островов Навигаторов.
Жители этих островов, особенно Маоуны, еще находятся на значительно более низкой ступени развития, чем та, которой достигли таитяне ко времени открытия их Уоллисом. Маоунцы, пожалуй, являются самым жестоким и диким народом среди островитян Южного моря. Именно они убили капитана де Лангля, командовавшего вторым кораблем экспедиции Лаперуза, а также физика Ламана и еще четырнадцать участников этой экспедиции, высадившихся на берег, хотя моряки перед тем их щедро одарили. Островитяне забросали гостей камнями. Ослепленные яростью, они не обращали внимания даже на ружейный огонь. К несчастью, моряки поздно открыли стрельбу и не успели перезарядить оружие. Победители ограбили убитых, а потом еще глумились над их трупами [247].
Мы подошли к бухте Массакр, названной так в память об этом ужасном событии.
Наконец показалась маленькая лодка, в которой было всего три человека. Когда она подошла ближе, мы легли в дрейф и стали знаками приглашать островитян на корабль. Однако они вели себя нерешительно. Лишь один из них отважился подняться по боковому трапу, да и то лишь настолько, чтобы видеть палубу. Он подарил мне два кокосовых ореха — все, что привез с собой из провизии. Получив в качестве ответного дара кусок железа, островитянин в знак благодарности приложил его ко лбу и слегка склонил голову. Он долго молчал и недоверчиво скользил глазами по палубе, а потом вдруг разразился длинной патетической речью. Все более распаляясь и яростно жестикулируя, он показывал то на берег, то на корабль. Его красноречие пропало даром, но, поскольку мы слушали внимательно, он, вероятно, подумал, что мы поняли важность сообщения.
Оратор становился все более самоуверенным и, по-видимому, говорил бы еще долго, если бы его внимание не привлекла большая группа каноэ, подошедшая в это время к кораблю. Скоро мы были окружены потомками убийц гуманного капитана де Лангля, мечтателя Ламана [54] и их несчастных спутников. Кто знает, быть может, среди прибывших находились даже некоторые из убийц!
Эта дикая толпа вначале вела себя довольно робко. Однако, после того как наш оратор обменялся с ней несколькими словами, островитяне сделались бесстыдными и дерзкими. Казалось, будто они собираются взять корабль штурмом.
54
За день до своей гибели он говорил Лаперузу: «Эти дети природы гораздо лучше цивилизованных французов». — Прим. авт.
Чтобы не допустить неприятного нашествия, пришлось разместить по бортам вооруженных матросов, которым был дан, правда, приказ не причинять дикарям никакого вреда. Но удержать непрошеных гостей можно было только штыками и пиками.
Нескольким самым отчаянным храбрецам, не обращавшим внимания на сыпавшиеся на них удары, удалось все-таки забраться на палубу, где они тотчас же крепко ухватились за первые попавшиеся предметы. Только общими усилиями сильнейших наших матросов удалось выбросить непрошеных гостей за борт.
Островитяне не привезли с собой ничего, кроме небольшого количества кокосовых орехов. Они жестами приглашали нас высадиться на берег, стараясь дать понять, что там мы найдем в изобилии все необходимое. Прибывшие не были вооружены, но в их каноэ мы заметили коварно припрятанные дубинки и короткие копья. Весьма вероятно, что они собирались поступить с нами так же, как с несчастными французами.
Лишь нескольким островитянам было разрешено остаться на шлюпе; они вели себя так дерзко, словно являлись владельцами корабля. Я роздал им маленькие подарки. Маоунцы буквально вырывали их из моих рук и сейчас же показывали с палубы своим землякам, остававшимся в лодках. При этом каждый раз внизу поднимался ужасный шум. Многие дикари начинали кривляться, как сумасшедшие, и пытались угрозами добиться разрешения подняться на корабль.