Путешествия вокруг света
Шрифт:
Мы снялись с якоря и использовали прилив, чтобы войти в бухту Рио-Жанейро.
Рейд порта Рио-де-Жанейро
Рисунок 1810-х гг.
Хотя наш лоцман и не был так знаменит, как его великий предок, он тем не менее хорошо знал свое дело, ибо весьма умело провел нас в бухту через узкий проход. Над этим проходом, образующим канал, господствует сильный форт, который довольно надежно защищает бухту от вторжения вражеских судов. А с помощью еще более мощных батарей ее можно сделать вообще недосягаемой, так как проход
Какой бы прелестной и изумительной ни казалась европейцу вся Бразилия, пожалуй, нигде не найти такого захватывающего зрелища, как то, которое открывается в глубине этой бухты. Пейзажи, замечательные своим неповторимым великолепием, дополняются здесь панорамой Рио-Жанейро. Этот город раскинулся амфитеатром над гаванью и снизу кажется оживленным и очень красивым. Между постройками горделиво возвышаются высокие и стройные пальмы; их тени, падая на приветливые белые домики, создают совершенно исключительный эффект. А высоко над городом виднеются многочисленные монастыри, которые, подобно ласточкиным гнездам, прилепились к обрывистым склонам гор.
Едва мы успели убрать паруса, как к нам на борт явился российский вице-консул Кильхен, а с ним офицер, посланный бразильским правительством. Они явились для того, чтобы поздравить нас с благополучным прибытием, причем офицер одновременно ознакомил меня с постановлением своего правительства, согласно которому каждый входящий в гавань военный корабль должен салютовать крепости двадцатью одним пушечным выстрелом. Чтобы не оставалось никаких сомнений в том, что эти воинские почести оказываются бразильскому флагу, он привез нам таковой и потребовал, чтобы мы подняли его на фок-мачте во время салюта. Подобное требование, исходившее от государства, тогда еще не признанного нашим правительством, показалось мне небывалым. Но я решил его исполнить, чтобы избежать возможных осложнений, и тотчас же приказал произвести салют двадцатью одним выстрелом, на что крепость незамедлительно ответила равным числом выстрелов.
Стремясь не упустить сезон, благоприятный для плавания в районе мыса Горн, я попросил Кильхена максимально ускорить поставку продовольствия и других необходимых припасов. Но оказалось, что на это уйдет не меньше четырех недель, и я решил использовать их для астрономических наблюдений, а также для наблюдений над маятником.
Кильхен предоставил мне для этих занятий удобный загородный дом, расположенный в маленькой живописной бухте Ботафого, куда я и перебрался уже на следующий день вместе с нашим астрономом Прейсом, препоручив надзор за судовыми работами моим офицерам.
Поскольку история Бразилии, возможно, известна не всем читателям и читательницам (надеюсь, что данной книгой заинтересуется и прекрасный пол!), я позволю себе предпослать рассказу о моем пребывании в этой стране нижеследующие заметки.
Большая империя в Южной Америке, названная Бразилией в честь красильного дерева, которое растет здесь в изобилии и по цвету напоминает раскаленный докрасна уголь (по-португальски Brasa [188], принадлежит к числу наиболее богатых и плодородных стран земного шара. Ее случайно открыл в 1500 г. португалец Кабрал, который был занесен ветрами к этим берегам с флотом, направляющимся в Ост-Индию.
На первых порах португальцы ничего не знали о богатствах этой страны и использовали ее в качестве места ссылки преступников. Но позднее, когда изгнанники начали выращивать сахарный тростник и были открыты золотые и алмазные копи, Бразилия приобрела
Указанная мера была вызвана главным образом стремлением предотвратить контрабандный вывоз бразильских алмазов и прочих драгоценных камней в другие государства и тем самым сохранить португальскую монополию в этой важной отрасли торговли.
Долгое время эта чудесная страна изнывала под властью вице-королей. Она служила для Португалии неиссякаемым золотым дном, а сама оставалась бедной и угнетенной, с редким населением, лишенным какой бы то ни было духовной культуры. Новые перспективы открылись перед Бразилией только в 1807 г., когда властолюбивые замыслы Наполеона распространились на Португалию, вынудив королевский двор искать убежища в своей американской колонии. За королем последовало примерно 12 тысяч гражданских лиц и около 14 тысяч военных. Пребывание правительства и двора в главном городе колонии — Рио-Жанейро — оказало самое благотворное влияние на Бразилию. Порты были открыты для всех европейских судов, начался подъем торговли, промышленности и просвещения.
После того как победы Наполеона окончились его ссылкой на остров Св. Елены, король Португалии в 1821 г. вернулся в свои европейские владения. Уезжая, он передал управление Бразилией своему сыну, наследному принцу Педро, женатому на одной из австрийских принцесс. Пример только что образовавшихся республик [189] оказал могучее влияние на умы, и отъезд короля послужил сигналом к революционным волнениям. Но наследному принцу удалось их прекратить и привлечь на свою сторону сильную партию. В 1822 г. он объявил Бразилию независимой, обещал ввести конституцию и присягнул ей на верность в качестве императора Педро I. Со дня присяги император и все патриоты носят на левой руке зеленую кокарду, на которой начертаны слова: «Indepen — dente ou morte» [40] .
40
Independente ou morte (искам, португ.) — независимость или смерть. — Прим. пер.
Вид города Сент-Себастьяна близ Рио-де-Жанейро
Рисунок художника П. Михайлова («Атлас к путешествию капитана Ф. Ф. Беллинсгаузена»)
Во время коронации был учрежден орден Южного Креста, а над крепостью взвился национальный флаг. Этот флаг зеленого цвета, с желтым четырехугольником посередине, на котором изображен земной шар, осыпанный тринадцатью звездами (по числу провинций) и листьями кофе и табака как образцами продукции страны.
Во время нашего пребывания в Бразилии форма правления там поистине была «конституционной». Достаточно сослаться на такие факты, как шумный арест трех упомянутых выше министров и самовольный разгон депутатов от всех провинций, созванных как раз для того, чтобы образовать конституционное собрание. Наконец, сам император заявил, что потребует безусловного повиновения даже в том случае, если захочет, подобно Карлу XII, прислать в палату депутатов сапог в качестве своего представителя. Возможно, однако, что он вынужден был прибегать к насильственным мерам вследствие раздоров между партиями, каждая из которых преследовала свои собственные интересы и не заботилась о всеобщем благе. Вообще же император известен благородством своего характера.