Путеводитель души к Богу

Бонавентура

3. Итак, человек, называемый микрокосмом, имеет пять чувств, как бы пять дверей, которыми входит в его душу познание всего, что находится в мире, воспринимаемом чувствами. Через зрение входят небесные тела, а также светящиеся и прочие окрашенные тела, через осязание твердые и земляные тела, через три опосредствующих чувства входит воспринимаемое через среду : через вкус - текучее, через слух - воздушное, через обоняние парообразное, имеющее до некоторой степени влажную природу, до некоторой степени воздушную, а также огненную или горящую, как это очевидно в запахах, исходящих от благовонных веществ. Итак, входят через эти двери как простые тела, так составные и смешанные. Мы схватываем чувствами не только единичное, воспринимаемое чувствами, каковым является свет, звук, запах, вкус и четыре первых качества, воспринимаемые осязанием , но и общее, воспринимаемое чувствами, каковыми является число, величина, фигура, покой и движение. Хотя "все, что движется, движимо чем-либо" , все же некоторые существа имеют в себе причину своего движения и покоя, как, например, животные. Мы воспринимаем пятью чувствами движение тел, что ведет нас к познанию

духовных двигателей таким же образом, как результат действия приводит к познанию причины.

4. Итак, с этими тремя родами весь воспринимаемый чувствами мир через восприятие входит в человеческую душу. Но воспринимаемые чувствами внешние вещи, которые вначале проникают в душу через двери пяти чувств, входят, как я полагаю, не в своей субстанциальности, но посредством подобия, порожденного вначале в окружающей среде, из окружающей среды эти подобия входят в орган, а из внешнего органа во внутренний, из него же - в воспринимающую способность. Это порождение видов в окружающей среде, переход их из окружающей среды в орган и обращение на них воспринимающей способности и составляют восприятие всего того, что душа воспринимает извне.

5. Восприятие вещи, нам соответствующей, вызывает наслаждение. Собственно говоря, чувство наслаждается в объекте, воспринимаемом через абстрактное подобия, или его красотой, как это бывает в случае зрения, или его приятностью, как в случае обоняния и слуха, или его благотворностью в широком значении слова, как в случае вкуса и осязания . Ведь все наслаждение заключается в пропорциональности. Но так как вид обладает соотношением формы, силы и действия, согласно чему он имеет отношение к источнику, который его порождает, к среде, через которую он проходит, и к конечному объекту, в котором он действует, то пропорциональность может рассматриваться в подобии, с точки зрения соотношения вида или формы , и тогда она называется красотой, так как "красота есть не что иное, как численное равенство" или "соразмерность частей вместе с некоторой приятностью цвета" . Также можно рассматривать пропорциональность с точки зрения соотношения способности или силы, и она называется приятностью, когда действующая сила не превосходит в своей непропорциональности способность воспринимающего чувства, ведь чувство страдает от чрезмерности и наслаждается умеренностью . Наконец, можно ее рассматривать с точки зрения соотношения эффективности и силы воздействия, и тогда она будет пропорциональной, когда действующий фактор восполнит потребность воспринимающего органа, то есть будет его исцелять и питать, как это происходит в случае вкуса и осязания. Таким образом, через наслаждение входит в душу услаждающее в соответствии с тройственным соотношением наслаждения.

6. После восприятия и наслаждения следует суждение, которое не только различает, что это белое или черное, так как это находится в ведении отдельных чувств, не только различает, что это полезное или вредное, так как это находится в ведении внутреннего чувства, но различает и определяет, почему это услаждает. В действии суждения заключается исследование смысла наслаждения, которое чувствами воспринимается от объекта. Но когда исследуют, в чем смысл красивого, приятного и благотворного, то находят, что он заключается в пропорции равенства . Смысл же равенства один и тот же, как в большом, так и малом, он не зависит от размеров, не подвержен или не подвластен превращениям преходящего, и никакое движение его не в силах изменить. Таким образом, он абстрагирован от места, времени и движения и вследствие этого неизменен, бесконечен, безграничен и полностью духовен . Следовательно, суждение - это действие, которое через чувство воспринимает чувственно воспринимаемый вид, а также осуществляет его абстрагирование и очищение в умозрительной способности. И так весь этот мир входит в человеческую душу через двери чувств в соответствии с тремя вышеназванными действиями.

7. Но все это - следы, в которых мы можем, словно в зеркале, узреть нашего Бога. Ведь когда воспринимаемый вид станет подобием, порожденным в среде, а оттуда запечатлеется в органе, то он через это запечатление приводит нас к своему источнику, то есть к познаваемому объекту, чем со всей очевидностью открывает, что этот вечный свет порождает из себя подобие, иными словами равный, единосущный и солнечный блеск. Он является "образом Бога невидимого" и "сиянием славы и образом субстанции Его" , повсюду присутствующим посредством своего первоначального порождения. Подобно тому как объект порождает свое подобие во всей среде и благодатью соединяется с индивидуумом разумной природы, так и вид соединяется с телесным органом для того, чтобы через этот союз привести нас к Отцу, нашему основному истоку и субъекту . Итак, если все познаваемое имеет способность порождать свои виды, то оно со всей очевидностью провозглашает, что в нем, как в зеркале, можно видеть вечное порождение Слова, Образа и Сына, вечно исходящего от Бога Отца.

8. В соответствии с этим виды, вызывающие наслаждение вследствие своей красоты, приятности и благотворности, открывают, что в первом виде заключена первая красота, первая приятность и первая благотворность . В нем высшая пропорциональность и равенство с порождающим; в нем сила, не призрачная, но основанная на истинном восприятии; в нем спасительная и достаточная сила воздействия, исполняющая все потребности того, кто ее получает. Ведь если наслаждение сопряжено с соответствием друг другу и единственно лишь подобие Богу является высшим смыслом красоты, приятности и благотворности, и если оно соединяется во всей истине, непосредственности и полноте, чтобы наполнить все способное воспринять, то из этого можно явно видеть, что единственно в Боге есть основное и истинное наслаждение, к поиску которого ведут нас все наслаждения.

9. Суждение превосходнейшим и самым непосредственным образом надежно ведет нас к узрению вечной истины. Ведь суждение

основывается на абстрагировании от места, времени и изменения, а через это от размера, последовательности и перемены, а также основывается на чем-то неизменном, необъятном и безграничном. Но ничто не является полностью неизменным, необъятным и безграничным, кроме того, что вечно, а все, что вечно, есть Бог или в Боге. Ведь если все, о чем мы имеем надежное суждение, мы имеем на основании этого, то, следовательно, Бог и есть смысл всех вещей, непогрешимое правило и истинный свет, в котором непогрешимо, непреходяще, несомненно, неопровержимо, неоспоримо, неизменно, неизбежно, безгранично, неделимо и умозрительно отражается все. Вот почему эти законы, согласно которым мы надежно выносим суждения о всем воспринимаемом чувствами, входящем в наш разум, непогрешимы и несомненны для воспринимающего их разума, непреходящи для собирающей их памяти, в которой они как бы всегда присутствуют, неопровержимы и неоспоримы для выносящего суждения разума, ведь, как говорит Августин, "Судить о них он никоим образом не может, но только лишь на основании их" . Отсюда с необходимостью следует, что эти законы неизменны и нетленны, потому что необходимы; они неизбежны, потому что необъятны; безграничны, потому что вечны, а вследствие этого неделимы, потому что умозрительны и бестелесны, не соделанны, но несотворенны, вечно существующие в вечном замысле , которым, через который и в соответствии с которым создана вся красота форм. И потому надежно выносить суждения возможно только лишь на основании этого замысла, так как он является не только производящей все формой, но также формой, все сохраняющей и различающей, подобно тому как сущее поддерживает во всем форму и является правилом управления, благодаря которому наша душа выносит суждения обо всем, что в нее входит через чувства.

10. Это умозрение может быт расширено учением о семи числах, являющихся как бы семью ступенями восхождения к Богу, как показывает Августин в книге "Об истинной религии" и в шестой книге "О музыке" , где он описывает различия чисел, постепенно восходящих от этих вещей, воспринимаемых чувствами, к Создателю всего мироздания, чтобы во всем можно было видеть Бога. Августин говорит, что в телах есть числа, и прежде всего в звуках и голосе, он называет их "звуковыми". Числа, абстрагированные от этих вещей и воспринятые нашими чувствами, он называет "устремляющимися навстречу". Числа, идущие из души в тело, как это видно в жестах и танце, он называет "увеличивающимися". Числа, вызывающие наслаждение чувств через обращение намерения на воспринимаемый вид, он называет "чувственными". Числа, удерживаемые памятью, он называет "мемориальными". Те же числа, с помощью которых мы выносим суждения обо всем, он называет "судящими". Они, как было сказано, безусловно выше нашей души, потому что непогрешимы и неоспоримы. Ведь ими запечатлеваются в нашей душе "художнические" числа, которые, однако, Августин не перечисляет среди этих ступеней, потому что они соединены с "судящимися". Из них происходят увеличивающиеся числа, создающие многочисленные формы сотворенных искусством вещей, чтобы от высшего через среднее нисходить к низшему. К ним мы восходим от чисел звуковых через числа, устремляющиеся навстречу, чувственные и мемориальные. Так как все сотворенное красиво и неким образом вызывает наслаждение, а красота и наслаждение не могут существовать без пропорции, пропорция же в первую очередь заключается в числах, то с необходимостью следует, что все исполнено числами, а через это "число является главным образцом в душе Творца" , а в вещах - главным следом, ведущим к мудрости. А так как этот след в высшей степени очевиден и близок Богу, то как бы через семь отдельных чисел он ведет нас к Богу ближайшим путем и делает это так, чтобы Бог познавался во всех телесных и воспринимаемых чувствами вещах, ведь мы видим в них числа, а в числах наслаждаемся пропорциональностью и посредством численных пропорций мы неопровержимо выносим суждения о законах.

11. На основании этих двух первых ступеней, ведущих нас к узрению Бога в следах, этих двух крыльев, ниспадающих к стопам серафимов , мы можем сделать вывод, что все творения этого воспринимаемого чувствами мира ведут мудрую и преданную созерцанию душу к вечному Богу. По отношению к Богу, являющемуся всемогущим, мудрейшим и наиблагим Первоистоком всего сущего, по отношению к Его вечному происхождению, свету и полноте, по отношению, как я полагаю, к Его действующему искусству, творящему по образцу и упорядоченно, все творения являются как бы тенями, эхом и картинами. Они представляют собой следы, подобия и зримые образы, открытые нам для постижения Бога и данные в качестве божественных знаков, которые, как я полагаю, являются образцами или, скорее, копиями, служащими для того, чтобы еще грубые и чувственные души через видимые, воспринимаемые чувствами вещи перешли к вещам интеллигибельным, то есть через знаки перешли к ими обозначаемому.

12. Творения этого воспринимаемого чувствами мира являются знаками "невидимого Божьего" , во-первых, потому, что Бог является источником, образцом и целью всего сотворенного, так как любой результат действия представляет собой знак Его причины, копия представляет знак образца, а путь - знак цели, к которой он ведет. Во-вторых, творения являются знаками "невидимого Божьего" вследствие собственного наглядного представления; в-третьих, вследствие пророческого предвосхищения; в-четвертых, вследствие ангельского действия; в-пятых, через добавленное (божественное) установление. Итак, все творение является по своей природе неким образом и подобием этой вечной мудрости, в частности тем, что в Священном Писании Духом пророчества берется в качестве предмета духовного толкования, еще в более узком смысле - тем творением, в котором Бог пожелал проявить образ ангельского служения, а в самом узком смысле - тем творением, которое Он пожелал установить в качестве знаков, понимаемых не только в обычном значении, но как истинные таинства.