Путеводитель хитч-хайкера по Галактике
Шрифт:
— А разве ты, — возбужденно наклонившись вперед, — продолжил Фут, — не лучше, чем Звездомыслитель Гуглплекс из 7-й Галактики Света и Просвещенности, который может вычислить траекторию каждой песчинки в продолжающейся пять недель Бета-Данграбадской песчаной бури?
— Данграбадская песчаная буря? — высокомерно переспросил Глубокомысленный. — Вы вопрошаете меня, того, кто рассчитал движения каждого атома во время Большого Траха? О, не тревожь меня по пустякам. Их
Оба программиста замолчали. Над ними висела неловкая тишина. Затем Конкил снова наклонился к пульту.
— Но разве ты не победишь в споре Грандиозного Гиперразумного Всерешающего Нейтрон-Жонглера с Цицерониуса 12, Великого и Непобедимого?
— Грандиозный Гиперразумный Всерешающий Нейтрон-Жонглер, — произнес Глубокомысленный, утраивая все «p», — мог бы запудрить мозги Гургану Мегамудрому — но только я после этого мог бы убедить его пораскинуть ими.
— Тогда, — спросил Фут, — что ты имеешь в виду?
— Только то, — возвестил Глубокомысленный, и в голосе его появились колокольные ноты, — что я второй величайший компьютер во Вселенной Времени и Пространства.
— Но — что значит второй? — настаивал Конкил. — Почему ты все время повторяешь — «второй»? Ты, конечно, не думаешь о Многосвязоидном Потоморотронном Мельник-Титане? Или Мысленнике? Или…
На передней панели презрительно замигали огоньки.
— Я не потрачу ни единого бита на этих кибернедоумков, — прогремел Глубокомысленный. — Ибо не о ком другом говорю я, как о том, кто придет после меня!
Фут терял терпение. Он отложил в сторону документацию и пробормотал: — Его речи становятся невыносимо мессианскими.
— Вы ничего не знаете о будущем, — произнес Глубокомысленный, — но в памяти своей, на дисках своих, могу читать в бескрайних показателях истоков будущих возможностей и сроков, и вижу, что придет, настанет день, когда появится тот, с которым не смогу не то что сравниться, но даже приблизительно сказать, какими будут его параметры. И все ж судьба моя — его построить, прежде рассчитав.
Фут тяжело вздохнул, и взглянул на Конкила.
— Может, закончим с этим и зададим вопрос? — сказал он.
Конкил жестом остановил его.
— Что же это за компьютер, о котором ты говоришь? — спросил он.
— Я больше говорить о нем не буду. Достаточно вполне — на первый раз, — ответил Глубокомысленный. — Теперь задайте мне свои вопросы, и я начну работать. Говорите.
Фут и Конкил в замешательстве пожали плечами. Фут собрался с мыслями.
— О Глубокомысленный, — произнес он, — мы создали тебя, чтоб ты ответил… Мы хотим услышать… Ответ!
—
— На Вопрос — Жизни! — выкрикнул Фут.
— Вселенной, — сказал Конкил.
— И Всего Такого, — сказали они хором.
Компьютер поразмыслил пару мгновений.
— Круто, — произнес он.
— Но ты можешь ответить?
Снова многозначительная пауза.
— Да, — сказал Глубокомысленный. — Могу.
— На этот Вопрос есть Ответ? — задохнувшись, возбужденно воскликнул Фут.
— Простой Ответ? — добавил Конкил.
— Да, — ответил Глубокомысленный. — Жизнь, Вселенная и Все Такое. Ответ есть. Но, — добавил он, — я должен его обдумать.
Внезапно торжественность момента была нарушена шумом у дверей. Дверь распахнулась, и в комнату ворвались два разъяренных человека в груботканой бледно-голубой форме Круксванского Университета. Охрана безуспешно пыталась их задержать.
— Мы требуем, чтобы нам разрешили присутствовать! — кричал тот, что помоложе, отталкивая локтем хрупкую симпатичную стенографистку.
— Именно, — вторил тот, что постарше. — Вы не можете нас не впустить! — Он выбросил за дверь младшего программиста.
— Мы заявляем, что вы не можете нас не впустить, — рычал молодой, хотя уже давно был внутри, и никто больше не пытался препятствовать ему.
— Кто вы? — раздраженно спросил Конкил, поднимаясь с места. — Чего вы хотите?
— Я Маджиктиз! — гордо произнес старший.
— А я заявляю, что я Врумфундель! — прокричал молодой.
Маджиктиз повернулся к Врумфунделю.
— Ну и что? — сердито сказал он. — Об этом обязательно нужно заявлять?
— Отлично, — проорал Врумфундель, опуская тяжелый кулак на ближайший пульт. — Я Врумфундель, и это не заявление, а точный факт. Мы заявляем: нам нужны точные факты.
— Нет, не нужны! — разраженно завопил Маджиктиз. — Это как раз то, что нам не нужно.
Едва переведя дыхание, Врумфундель снова закричал: — Нам не нужны точные факты! Нам нужно полное отсутствие точных фактов! Я заявляю, что я могу быть, а могу и не быть Врумфунделем!
— Да кто же, черт побери, вы такие? — разъяренно вопросил Фут.
— Мы — Философы! — ответил Маджиктиз.
— Хотя, возможно, и нет, — добавил Врумфундель, предупреждающе грозя пальцем программистам.
— Нет, мы — Философы! — настаивал Маджиктиз. — Со всей определенностью мы здесь как представители Объединенного Союза Философов, Прозорливых и Просвещенных. Эта машина должна быть выключена, и выключена немедленно!