Путеводитель по миру Братства Черного Кинжала
Шрифт:
Ее самый романтический поступок – Забавно, что вы об это спросили. Соколиное перо? Она принесла его Фритцу и с его помощью сделала перьевую ручку. Кончик пера изготовлен из серебра и золота. Ручка лежит на подставке, на моем столе. Я подписываю ей брокерские счета и так далее, а также рисую. Возможно, это лучшее, что мне когда-либо дарили.
Что бы ты хотел в ней изменить? – Ничего.
Лучший друг (исключая шеллан) – Мой близнец, Зи
Когда в последний раз ты плакал? – Я оставлю это при себе, если можно
Когда ты в последний раз смеялся? – Не так давно. С Кормией. Но это личное.
Интервью
После моего недо-интервью с Ви, я направляюсь в кухню вернуть кружку и салфетку, а также передать комплименты Фритцу и персоналу. Мне говорят, что Фьюри прибыл и ждет меня в библиотеке, и я иду туда.
Я прохожу через грандиозный вход и обнаруживаю близнеца Зи, стоящего перед полками. На нем изумительный черный костюм в тонкую полоску, и контраст между его волнистыми, разноцветными глазами и идеально-скроенной темной шерстью обезоруживает. Он поворачивается, когда я вхожу. Его рубашка розового цвета с белыми воротником и манжетами, галстук - Феррагамо, с небольшими рисунками красного и рогового цветов… птички, вижу, что на галстуке изображены птички.
Фьюри: (хмурится) Что не так?
Дж.Р.: О, ничего. (Окидываю взглядом библиотеку, избегая его желтого взгляда) Боже, как я обожаю эту комнату. Все эти книги…
Фьюри: Что случилось?
Тут я подхожу и сажусь на одну из шелковых кушеток, лицом к огню. Подушки сминаются вокруг меня, а треск кедровых дров напоминает мне о присущих зиме атрибутах – падающем снеге, кроватях с балдахинами, массивных из-за тяжелых пуховых одеял и подушек.
Фьюри садиться рядом, предварительно подтянув брючины повыше на бедрах. Он скрещивает ноги на европейский манер - кладет колено на колено, а не щиколотку на колено. Его руки лежат в замке на коленях, огромное кольцо с бриллиантами на мизинце сверкает… напоминая мне про Ви.
Фьюри: Дай угадаю… интервью с Высоким, Мрачным и Ледяным прошло скверно?
Дж.Р.: Я не удивлена. (Пытаюсь встряхнуться) Ну, расскажи мне, нравится Избранным эта сторона?
Фьюри: (щурит глаза) Если ты не хочешь говорить о нем, мы не будем.
Дж.Р.: Я ценю твою доброту, но, честно говоря, все вышло так, как вышло. Я переживу.
Фьюри: (после длинной паузы) Окей… у Избранных все на удивление хорошо. Все кроме пятерых пришли на эту сторону и занимаются тем, что близко им по духу и предпочтениям. Как обстоят дела: как правило, у нас от шести до десяти Избранных в доме на севере и… ты не слушаешь.
Дж.Р.: От шести до десяти. По духу. Предпочтениям.
Фьюри: (встает) Пошли.
Дж.Р.: Куда?
Фьюри: (протягивает руку) Доверься мне.
Как и Зи… да и все Братья… Фьюри можно смело довериться, поэтому я вкладываю свою ладонь в его, и он поднимает меня на ноги. Надеюсь, что мы пойдем не к Ви, и я чувствую облегчение, когда вместо кухни мы поднимаемся по шикарной лестнице. Я удивляюсь, когда он приводит меня в свою старую спальню, и первым делом я отмечаю, что здесь пахнет одновременно красным дымком, кофе и шоколадом.
Фьюри: (замирает в дверном проеме, хмурясь) Хотя… пошли в соседнюю, комнату для гостей.
Очевидно, он тоже ловит запах, и я рада
Фьюри: (снимает пиджак) Садись сюда. (указывает на пол)
Дж.Р.: (усаживаюсь, скрестив ноги) Что мы…
Фьюри: (копирует на полу мою позу и вытягивает руки) Дай мне свои руки и закрой глаза.
Дж.Р.: (выполняю просьбу) Где…
Последовавшие ощущения напоминают погружение в теплую ванну… но потом я понимаю, что я на самом деле становлюсь жидкой; я – вода, и я куда-то теку. Я паникую и начинаю…
Фьюри: (голос доносится издалека) Не открывай глаза. Еще нельзя.
Спустя, кажется, вечность, я снова становлюсь твердой, целой… и чувствую новый запах, что-то цветочное и солнечное. На закрытые веки падает свет, а мой вес теперь держит что-то мягкое, а не восточный ковер с коротким ворсом, на котором я сидела изначально.
Фьюри: (убирает руки) Хорошо, сейчас можешь открыть глаза.
Я открываю… я потрясена. Я моргаю не от дезориентации, а от четкого понимания ориентации.
Когда я была маленькой, я проводила свое лето на озере в горах Адирондак. Мы с мамой приезжали сюда в конце июня и оставались прямо до Дня Труда… а мой папа приезжал каждые выходные, а потом сразу на две недели в конце июля-начале августа. Те летние дни – самые счастливое время в моей жизни, но отчасти потому, как я осознала, повзрослев, – сияние ностальгии и неотягощенной юности. И все же, в чем бы ни была причина, тогда цвета были ярче, дыня в жаркий день – водянистее и слаще, а сон – глубже и легче приходил, никто не умирал, ничего не менялось.Сейчас, спустя годы я была очень далеко от того особенного места… на таком расстоянии, что путешествие по Северному шоссе уже не поможет. Но… вот я здесь. Я сижу на лугу, на высокой траве и клевере, бабочки порхают с молочая на молочай. Черный дрозд с красными крыльями с щебетом летит к карии овальной. А впереди… красный сарай с флагштоком и большой клумбой фиолетовых лилий перед ним. Темно-зеленый Вольво из восьмидесятых припаркован сбоку, плетеная садовая мебель украшает бледную каменную террасу. Приоконные ящики ежегодно заставляются мамой белыми петуниями (сочетавшимися с белой окантовкой сарая), а в горшках на крыльце – красные герании и голубые лобелии.
Мне видно озеро по другую сторону дома. Оно темно-синее и сияет на солнце. Дальше, посередине – остров Оделл, место, куда я брала свою лодку, мы приезжали сюда с друзьями и собакой, на пикник и поплавать. Поворачивая голову, я вижу гору, возвышающуюся над лугом. Посмотрев назад, я увижу по ту сторону луга белый дом двоюродного дедушки, дом моих лучших друзей, а потом – викторианский особняк мой кузины.
Дж.Р.: Как ты узнал об этом?
Фьюри: Я не знал. Ты просто думала об этом.