Путеводная звезда. Том III
Шрифт:
— Я пытался, но ты не позволила.
— То есть я еще и виновата?
— Тебе очень идет злиться.
— Ты даже комплименты не умеешь нормальные делать.
— Ну, я пока и не начинал.
— И не начинай лучше. Хам. Когда ты собираешься уходить?
— Утром же.
— Уходить в Альбион!
— В Альбион «мы» же собираемся уходить? — поднял я бровь.
— Окей, когда «мы» собираемся уходить. Не смотри так, русский мне не родной, ну перепутала междометия.
— Местоимения.
—
— Когда я только что перепутал местоимения…
— Не начина-ай. Настоящий легендарный герой может позволить себе быть великодушным до попустительства. Тебе так важны эти местоимения?
— Ладно, ладно, — отреагировал я на блеснувшие пламенем глаза Саманты. — Я готов уходить хоть через неделю. Решить вопрос с кровавым мечом, а все остальное — что Драго тут наворотил, пусть сам и расхлебывает.
— Хоть через неделю не получится.
— Почему?
— У нас есть обязательства перед своими фамилиями. И…
— И?..
— И во-первых, свадьба.
— Так.
— Во-вторых, медовый месяц.
— Так.
— В-третьих, я уже дала от твоего имени обещание, и ты кое-что должен сделать.
— Та-а-ак…
— Не смотри на меня так.
— А я не смотрю на тебя так. Просто мне интересно, что…
— Между прочим, когда ты мне однажды позвонил среди ночи…
Саманта не договорила, потому что я закрыл ей рот поцелуем.
— Так что ты говоришь про свое обещание, связанное со мной?
— У тебя через полгода должна состояться дуэль с принцем Амином.
— Что?.. А, ну да, — вспомнил я поединок с аравийцем в Яме, на арене нижнего города Высокого Града.
Поединок, с которого и началась моя история в этом мире, и о проведении матча-реванша которого мы договорились с аравийским принцем, стоя на крыле медленно тонущего самолета, когда в это же время бешеный взвод штабс-капитана Измайлова захватывал яхту с герцогиней Мекленбургской.
— Чему ты удивлен?
— Не ожидал, что ты об этом знаешь.
— Наверное, тебе бы стоило удивляться, если бы я об этом не знала. Знаешь, в Британии, как и в Конфедерации есть такая служба — внешней разведки. Тебе не рассказывали?
— Давай, добивай. Художника обидеть каждый может.
— Художника?
— Что такое?
— Ты еще и рисуешь?
— Нет, я не рисую.
— А как тогда…
— Я идентифицирую себя как свободный художник.
— И?
— Хочу рисую, хочу не рисую.
— С тобой так все сложно, потому что ты русский?
— Что и требовалось доказать.
— Что требовалось доказать?
— Что художника обидеть может каждый. Почему чуть что — сразу русский?
Саманта прикрыла глаза. И провела с закрытыми глазами несколько секунд — я и интересом наблюдал, как дрожат
— Никаких гарантий, что после моего обещания быть с тобой в горе и в радости тебе будет со мной легко, я не давала.
— Это я помню.
— И ты к этом готов?
— Самое главное чтобы ты была к этому готова.
— Ты невыносим.
— Может быть это потому, что я русский?
— Нет, скорее это из-за того, что ты идентифицируешь себя как свободный художник.
— Имею что возразить…
— Итак, принц Амин пытался избежать дуэли, когда узнал кто ты такой, — произнесла Саманта, уже полностью вернув самообладание и настроившись на рабочий лад.
— Н-ну… разумное желание. Я его прекрасно понимаю.
— Но правящая династия оказалась против, напирая на невозможность избежать поединка, чтобы не покрыть позором честь семьи.
— Он наследный принц?
— Ему недалеко.
— Н-ну… и это разумное желание. Я и правящую династию прекрасно понимаю, толпу у трона никто не любит.
— Принц попросил меня о помощи.
— Тебя?
— Что тебя удивляет?
— Ты его знаешь?
— Лично — нет.
— А как тогда… все-все, понял.
Саманта, до недавнего времени, успешно заставила воспринимать себя как будущую королеву. Я помню наш разговор в саванне, перед тем как мы с ней приняли участие в сафари, в роли охотников на охотников. И помню, как она тогда сказала, что это — ее земля. Подразумевая всю Африку. Ну а аравийский полуостров от черного континента совсем недалеко, и интерес Саманты к происходящему там — насущный для нее вопрос.
География, она такая — не менее безжалостная, чем законы физики.
— Мы с принцем договорились.
— О чем?
— Ты прибудешь на дуэль, во время которой кое-кто умрет, но это будет не Амин. Он в этот день станет сначала наследным принцем, а потом сразу королем. Признательным лично мне и тебе королем.
— Но мы же уходим. Это так важно?
— Ты не хочешь этого делать?
— Мне все равно. Просто не могу понять, какой профит…
— Твой кровный брат — персидский принц. Считаешь, ему лишним будет…
— Все-все, прости, я просто не о том думаю.
— Да я уже чувствую, о чем ты думаешь.
— И о чем я думаю?
— О том же, о чем и я.
— А о чем ты думаешь?
— О том же, о чем и ты.
«…ох какие пошлые у тебя мечты», — невольно не сдержался я.
— О мой Бог, с кем я связалась, — закатила глаза Саманта. — У меня мечты — романтичные!
Глава 5
Времени у нас было слишком мало, чтобы тратить его на сон. И более-менее мы пришли в себя, когда дело уже близилось к утру.