Путеводная звезда. Том III
Шрифт:
Ярость в груди заклокотала так, что я даже зубами заскрипел. И по-моему, даже зарычал.
— Драго, милый? — отреагировала на мое мычание Илона.
— Мм, язык что-то прикусил, — ответил я ей, приходя в себя.
Ее нос в затылок вбивать об парапет я все же не стал. Хотя очень хотелось. Сдержался, титаническим усилием воли — отчего язык, кстати, на самом деле прикусил. Но при этом я еще и испугался. Реально испугался — мне очень не понравились настолько живые эмоции, которые я воспринимаю как свои.
Очень нездоровая тенденция, и мне
Почему? Потому что левую ладонь вновь тянуло жжением ожога. И именно эта реакция когтя Чумба полностью убедила меня в том, что произошедшая вспышка — вновь проснувшееся эхо наследия демона-инфернала, лорда-повелителя Демонического пламени.
Наследия, которое я так опрометчиво забрал.
Справившись с нахлынувшими, и не своими эмоциями, больше не обращая внимания на щебечущую что-то Илону, я снова рассматривал делегацию напротив. Уже больше обращая внимания на свиту инферналов.
Прибывших ящеров было ближе к трем десяткам, но вот рядовых бурбонов и инферналов оказалось больше — на некоторых тварях сидело два и даже три наездника. И все они сейчас спрыгивали, располагаясь напротив нас, на другой стороне арены.
В ушах между тем все нарастал странный шелестящий звук. Как будто перемещающаяся по полю саранча — подумал я. И не успел удивиться, откуда здесь может быть саранча, как поразился правильности догадки — потому что в этот самый момент за спинами инферналов и их рабов-бурбонов через высокую стены парапета начали появляться гончие. Десятки, даже сотни тварей забрались снизу, из ущелья залезая на трибуны вверх по отвесным стенам. Полчища гончих, отсюда так похожие на саранчу, сейчас переваливали через край парапета арены и живым ковром спускаясь по трибунам, обволакивая прибывшую группу.
Гончие. Бурбоны. Демоны-инферналы.
Вся та же компания, что встретила меня в Инферно тогда, когда фон Колер привел нашу команду на арену. Тогда нас тоже ждал демон-инфернал, в свите которого были гончие и бурбоны. Ждал, чтобы забрать себе наши души — а фон Колер обратно в истинный мир вернул бы наши пустые тела, куда подселили бы Спящих.
Тогда валютой общения между демонами в лице лорда-повелителя и людьми, в лице фон Колера, были души. А сейчас?
— Итак, дамы и господа… да начнется битва! — с театральной эмоцией провозгласил начало поединочной ночи Скрипач, подняв и широко раскинув руки.
После его слов у меня даже руки от предельного напряжения даже чуть подрагивать начали. Потому что, кроме всего прочего, я более ясно понял контекст пункта «зоны абсолютного взаимного уничтожения» в плане Доминики.
Понятно, что сейчас по причине, которая означена как «Ария Сильвио» три с половиной сотни людей и неасапиантов с одной стороны, и… в несколько раз больше, за счет плотной стаи гончих, чужих тварей с другой стороны, начнут друг друга убивать.
Понять бы еще теперь, кто такой Сильвио, и когда он начнет свою арию.
Заранее понять бы, я имею в виду.
Слова Скрипача между тем были встречены нестройным
А еще, кроме беспокойства некоторых гостей, я чувствовал самый настоящий липкий страх от группы амазонок. Может быть там и были среди них пустоголовые красивые дурочки, но сейчас уже точно дошло до всех: они в этой партии отнюдь не игроки. И я почему-то уверен, что со стороны людей ставками на бои будут эти самые девушки.
— Драго, миленький, — в этот момент проворковала мне в самое ухо Илона. О которой, несмотря на то что она тесно прижималась, я успел совсем забыть.
— Да?
— Драго, мы же им сейчас покажем?
— Покажем.
— Точно?
— Мы сейчас им так покажем, что все…
«…что все придут в удивление, граничащее с крайней степеней изумления» — уложившись всего в одно слово, закончил я фразу.
— Да! Да! Да начнется битва! — визгливо заверещала воодушевленная Илона, высоко подняв руку, подпрыгивая и опираясь на мое плечо.
Глава 11
Визгливые крики Илоны послужили для противоположной стороны сигналом. Ряды демонов заволновались — гончие взвыли, бурбоны вскидывали вверх оружие и что-то вразнобой ревели на чужом, рубленом языке.
Илона по-прежнему визжала, что-то кричала, прыгала, махала в возбуждении руками. Я же, очень четко чувствуя ее ауру, буквально оцепенел от накатившего осознания.
Когда кто-то умирает мучительной смертью, высвобождается просто невероятное количество энергии. И след от этого остается такой, что его можно легко почувствовать и, при наличии способностей, даже ощутить эмоции жертвы. Что у меня получилось однажды в охотничьем домике среди леса, а после на вершине пирамиды на плато в Инферно. В древнем храме-зиккурате, где на каменном алтаре умерла Варвара Островская. Семнадцатилетняя одержимая из предыдущей группы фон Колера, чью смерть я пережил вместе с ней, пропустив через себя ауру алтаря.
Но там, в храме-зиккурате, как уже сейчас понимаю, я в тот момент почувствовал след не только жертвы. Я почувствовал еще и ауру палача: эмоции умирающей девушки зеркалом отразили жадное предвкушение убийцы. Просто на фоне испытанных жертвой мук этот момент тогда совсем потерялся для меня в восприятии.
И именно сейчас, когда Илона в упоении предвкушения скорых смертей визжала и прыгала рядом со мной, вцепившись в плечо, я вдруг понял — мне хорошо знакома ее аура. Знакома, потому что именно она или убивала, или пытала, или наслаждалась в храме-зиккурате казнью семнадцатилетней одаренной.