Путеводная звезда
Шрифт:
– Вот здесь пусть и лежат, – твердо произнесла я. – Убери в комод, потом положишь в багаж. И… – я добавила в голос жестких ноток, – никто не должен знать.
– Господа графиня! – она испуганно посмотрела на меня. На глазах появились слезы.
– Катя! – я была вынужденно подойти к кормилице, взять ее за руку. – Мне кажется, господин граф посчитал, что ты достойна доверия. Мы ведь его не подведем?
Она пару секунд смотрела на меня ошеломленно, явно не ожидая таких слов, потом медленно кивнула, почти
– И даже маме Лизе? – тихонечко спросила она, посмотрев на меня даже с какой-то благодарностью. Словно я добавила ее жизни значимости.
Наверное, так оно и было. Нам всем хотелось быть чуть большим, чем мы являлись. Ей. Мне.
Теперь я лучше понимала, зачем согласилась на просьбу магианы. Мне, как и Катерине, не хватало в этой жизни нужности.
– И даже маме Лизе! – заговорщицки подтвердила я. – Ни-ко-му! – произнесла по слогам.
– Я так и сделаю, – все еще чуточку растерянно, но уже достаточно твердо, чтобы перестала волноваться и я, отозвалась она. – Никто не узнает!
– Вот и ладушки, – проследив, как Катерина убрала стопку белья в ящик комода, заверила я. – Как Алена кушала? – дождавшись, когда она расправит лежавшую сверху кружевную салфетку, спросила, уводя внимание совершенно к другому.
– Хорошо кушала, – уже деловитым тоном заверила меня кормилица. – Ночью просыпалась дважды, хныкала, поджимала ножки, но я давала капельки, которые оставила магиана, и малышка быстро успокаивалась. Пеленочки, которые она испачкала, уже унесли, но я все внимательно осмотрела, как учили. И мама Лиза несколько раз заходила.
– Булочками баловала? – хитро улыбнулась я Катерине.
Кормилица у Аленушки была крепенькая, сбитая. Круглые щечки горели румянцем, волосы густые, русая коса в руку толщиной.
Ее младшему сыночку исполнился годик, с ним нянчились старшие дети и незамужняя сестра, за которую Георгий обещал дать приданное, если Катерина справиться с уходом за нашей дочерью. Да и мужа пристроил в доме. Хоть и без одной ноги – откупился за жизнь в одном из боев на границе с Ритолией, но плотничать увечье ему не мешало.
– Что вы! – вполне искренне возмутилась она. – Чтобы ребеночек животиком мучился?
– Я пошутила, – улыбнулась я Кате. Тронула за плечо: – Я буду в кабинете. Проснется, пошли кого-нибудь из горничных за мной.
– Как прикажете, – довольно неуклюже присев, чуть обиженно посмотрела она на меня, но кивнула. Я уже успела дойти до двери, когда Катя догнала меня: – А мальчика привезли?
Я вздохнула, недовольно качнула головой – в этом доме трудно было что-то скрыть. И хотя муж доверял всем, кто служил у него, я бы предпочла, чтобы о Владиславе знало как можно меньше народу.
Увы, исправлять что-либо было уже поздно, лишь надеяться на их преданность графу и верить в Заступницу, которая не даст
– Привезли, – улыбнулась я ей, – но это тоже – большая тайна! – теперь уже я сделала большие глаза.
Катерина прыснула в кулачок и закивала, заверяя меня, что никому и ничего.
Наказав себе еще раз поговорить с мамой Лизой, я вышла из детской. Коридор был пуст, но с лестницы доносились голоса. Один из них был детским.
Когда они вошли в кабинет, я уже успела дойти до стола и просмотреть свежую почту.
Ничего.
А я и не рассчитывала. Ждать магического вестника от Георгия было еще рано.
Письмо от бывшей подруги по пансиону, два приглашения. Одно на утреннее чаепитие от баронессы Илинской, второе – на ужин, тоже от баронессы, но уже Радовой. С первым все понятно – ее старший сын, получивший титул графа за особые заслуги перед империей, приятельствовал с моим мужем, так что Ольга Александровна в какой-то мере мне покровительствовала. А вот мать будущего князя Изверева…
Бросив бумаги на стол, я улыбнулась мальчику, которому этой задержкой давала время осмотреться.
– Ну что, Владислав Горский, давай знакомиться. Я…
– Я знаю, кто вы, госпожа графиня, – очень церемонно склонил он голову. – Эвелина Федоровна Орлова. Моя попечительница.
Я приподняла бровь, переглянулась с мамой Лизой, стоявшей за его спиной. Та едва сдерживалась, чтобы не засмеяться.
Я, впрочем, тоже. Одет он был просто, чтобы не выделяться среди слуг, о чем мы договорились с магианой, но достоинства у него было не занимать.
– А ты, – с той же серьезностью, что он, начала я, – будущий великий маг.
– Возможно, – улыбка так и не тронула его тонких губ, – но для этого мне нужно будет много учиться.
Мама Лиза несколько осуждающе качнула головой, я же смотрела на своего подопечного скорее несколько удивленно. Он был совсем ребенком, но казался таким взрослым.
– А могу я узнать, – приняла я его манеру общения, – какую именно специализацию ты выбрал?
– Конечно, госпожа графиня, – четко произнес он. – Я, как и мама, хочу стать боевым магом-целителем.
– Это – большая ответственность, – я уже не улыбалась.
Сердце сжималось не то от боли, не то от ненависти к его отцу. Мальчишке и так досталось мало материнской любви, так он был готов лишить ребенка и этого!
– Я – знаю, – он смотрел прямо на меня, отвечая, как на уроке. – Мама дала мне нужные книги, я много занимаюсь самостоятельно.
Это мне тоже было известно – эти фолианты были в вещах, которые она перевезла в наш дом, пока присматривала за мной, но из уст Владислава воспринималось совершенно иначе, добавляя мне уверенности.
Что бы ни случилось, я сберегу этого мальчика!