Путеводная звезда
Шрифт:
— Поезжай к Гарри Спеллингу и устрой все, как я тебе говорил. Потом возвращайся назад в больницу.
Он помог Ронни выйти из машины и, взяв ее под руку, повел по коридору к лифту.
— Он в двенадцатой палате на седьмом этаже. Но сначала нам надо будет получить пропуск у дежурной сестры.
Через минуту они были на седьмом этаже. Полная темноволосая сестра посмотрела в список посетителей.
— Ваше имя есть в списке, но мне нужно ваше удостоверение личности.
— Как он? — спросила ее
— Он без сознания. — Она протянула им документы. — Вам надо поговорить с доктором. Он будет здесь через час. Пойдемте, я провожу вас. — Она встала и быстро пошла по коридору.
У двери их остановил охранник в форме, но сестра кивнула ему, и, посторонившись, он дал им войти. Палата была такой, какими бывают все больничные палаты, — стерильной, строгой и абсолютно безликой. И запах в ней был обычный — больничный. И только человек, лежащий на кровати, не был похож на обычного пациента. Эван явно не вписывался в эту обстановку. Он не должен быть в больнице. У него ведь девять жизней.
— Эван? — прошептала Ронни. Взглянув на него, она поняла, что это правда — он умирает. Гейб тоже это видел. Он крепко сжал ее за руку.
— Ты в порядке?
Ронни кивнула. Гейб взял единственное кресло в комнате и поставил его рядом с кроватью.
— Садись. Я принесу себе еще одно из дежурной комнаты.
— Нет, ты иди. Со мной все будет в порядке. — Она села, не сводя глаз с бледного лица Эвана. — Оставь меня, пожалуйста, одну.
— Ты уверена?
— Он тебя никогда не знал. Ты для него — чужой человек. Он и так всю жизнь был окружен чужими людьми. — Она замолчала, пытаясь справиться с дрожью в голосе. — Подожди меня в коридоре.
Гейб вышел.
Ронни всю ночь просидела у кровати отца, едва понимая, что происходит вокруг. Гейб приносил ей то подушку, то кофе, а иногда просто стоял рядом, положив Руку ей на плечо.
В четыре часа утра он снова зашел в палату.
— Нас разоблачили. Коридор полон журналистов. — Он помолчал. — И Пилзнер здесь. Я не позволю им войти сюда, но ты должна знать об этом. — Он посмотрел на безжизненное тело Эвана. — Он не подавал никаких признаков жизни?
Ронни покачала головой.
— Я говорил с доктором. Он сказал, что Эван может вообще не прийти в себя.
— Это неважно. Никто не знает, что чувствует человек, находящийся в коме. Может быть, он чувствует, что я здесь, с ним.
Гейб тихо вышел из комнаты.
Эван пришел в себя на рассвете. Его веки дрогнули, он медленно раскрыл глаза и посмотрел на Ронни.
— Как всегда, телячьи нежности?
— Ты всегда говорил, что это мой недостаток.
Он улыбнулся своей сардонической улыбкой, которую она так хорошо знала.
— Прибежала к умирающему. Я бы к тебе не помчался.
Она судорожно
— Я думаю по-другому.
Он внимательно смотрел на нее, и какое-то странное выражение появилось на его лице.
— Может быть…
Он снова потерял сознание и через несколько минут скончался.
Ронни не шевелясь сидела в кресле и смотрела на него.
— Ты бы пришел, Эван! — прошептала она. — Я знаю, что ты бы пришел.
Слезы, которые она так долго сдерживала, вдруг хлынули из глаз. Она встала и быстро пошла к двери.
Гейб.
Ей нужен был Гейб.
Глава 9
Гейб кинулся к ней навстречу, прижал к себе залитое слезами лицо.
— Он умер? — тихо спросил он.
— Несколько минут назад. Я никак не могу перестать плакать. Эван так ненавидел слезы. — Она подняла глаза и тут только увидела, что коридор полон журналистов с камерами. Невдалеке мелькнул Пилзнер, а рядом с ним — охранник в форме.
— Господин Пилзнер, извините, что заставила вас ждать.
— Я безумно сожалею, что мне приходится беспокоить вас в такую тяжелую для вас минуту.
Он говорил искренне. Он действительно сочувствовал ей, но это не могло помешать ему сделать то, что, по его мнению, было правильным.
Гейб протянул ей платок.
— Иди в туалет и умойся холодной водой. Тебе станет легче. Я пойду к дежурной сестре и договорюсь насчет похорон.
— Кремации, — поправила его Ронни. — Он ненавидел похороны.
— Я все сделаю и буду ждать тебя здесь. — Он повернулся к Пилзнеру: — Надеюсь, вы ничего не имеете против?
Пилзнер подозвал охранника:
— Подожди ее снаружи. И не подпускай к ней журналистов.
«Очень благородно с его стороны, — тупо подумала Ронни, войдя в туалет. — Наверное, он очень милый человек, когда дело не касается его работы. Такой спокойный и любящий муж, который каждые выходные проводит с женой и детьми».
В туалете, слава богу, никого не было. Она прошла вдоль кабинок с полуоткрытыми дверьми и, остановившись у раковины, посмотрела на свое отражение в зеркале. Выглядела она ужасно: всклокоченные волосы, красные распухшие глаза. Ронни пустила холодную воду и уже собиралась умыться, как вдруг кто-то позвал ее.
— Ронни.
Она вздрогнула и резко повернулась. Из кабинки вышел мужчина.
— Дэн!
— Пошли скорее. У нас мало времени. — Он махнул рукой в сторону дубовой двери слева от раковин. — Эта дверь соединяет женский туалет с мужским. Я сломал замок.
— Ты хочешь, чтобы я пошла в мужской туалет?
— Выход из него в другом конце коридора. — Он втолкнул ее внутрь и закрыл за собой дверь.
— Я понимаю, что ты в шоке, поэтому просто слушайся меня. Ладно?