Путеводная звезда
Шрифт:
— Я выполнял свой долг.
— Не спорьте, пожалуйста, — вмешалась Ронни. — Простите, господин Пилзнер, Гейб просто беспокоится обо мне.
— Я это уже заметил, — холодно ответил тот. — Из-за него я попал в очень неловкое положение.
— Поверьте, могло быть еще хуже, — заметил Гейб.
— Я понимаю, — сказал Пилзнер. — Я еще удивлялся вашей сдержанности.
— Ронни считает вас настоящим патриотом.
— Правда? — В глазах Пилзнера мелькнуло любопытство. — Очень интересно.
—
— Разумеется. Давайте поскорее закончим.
— Дело в том, что вы не сможете ничего со мной сделать, пока я нахожусь в Седихане. И шейх согласился предоставить мне гражданство.
Пилзнер сжал губы.
— Насколько я понимаю, это ваших рук дело, Фолкнер?
— Шах и мат.
— Не совсем, — возразила Ронни. — Моему мужу придется слишком от многого отказаться, а я не могу с этим согласиться. Седихан — замечательная страна, но это не его родина. — Она помолчала. — И не моя тоже.
— У вас ее вообще нет, — заявил Пилзнер. — Я думаю, вы должны быть благодарны судьбе, что вам так повезло. Вряд ли у вас будет другая возможность.
— Если только вы мне ее не предоставите…
— Я уже говорил вам, что это невозможно.
— Я хочу предложить вам сделку.
— Я не заключаю сделок.
— Прошу вас, выслушайте меня. — Она глубоко вдохнула: — Гейб собирается замять всю шумиху вокруг меня и реабилитировать вас.
— Ничего подобного, — взвился Гейб.
Ронни не обратила на него внимания.
— Если я разрешу вам отвезти меня в Штаты и предстану перед судом, мне вряд ли дадут больше пяти и, скорее всего, условно.
— Ты никогда не предстанешь перед судом, — сказал Гейб.
— Видите, он готов сделать для меня все. Он очень упорный человек. И очень любит меня, — просто добавила она.
— Теперь мне это очевидно, — сухо заметил Пилзнер. — Может быть, ваша свадьба и не была фиктивной, как я думал сначала, но это ничего не меняет. Было совершено преступление.
— Я заплачу за него. Я отбуду свой условный срок в Седихане. Останусь здесь на пять лет. И если по окончании этого срока вы по-прежнему не согласитесь дать мне гражданство, я приеду в Штаты и сдамся вам.
— Нет, — пытался остановить ее Гейб.
— Вы согласны?
— Этот договор выгоден мне больше, чем вам, — заметил Пилзнер. — Все, что требуется от меня, — это ждать.
— Да. Но при этом желательно быть справедливым. И если вы за это время поймете, что я могу приносить пользу, то, быть может, разрешите мне вернуться домой.
— Сомневаюсь.
— Вы согласны?
— Мне нечего терять.
— Иногда стоит рискнуть ради того, что ждет тебя в будущем. — Она встала и пошла к двери. — Пойдем,
— Миссис Фолкнер!
Она обернулась и увидела, что Пилзнер, нахмурившись, смотрит на нее.
— Я не думаю, что вам удастся убедить меня. Одно исключение влечет за собой остальные. Я не могу создавать прецедент.
— Нет, можете. Перечитайте учебник истории. Америка выросла на таких прецедентах. По этой причине пилигримы приехали в Плимут, а посмотрите, что написано на статуе Свободы. Это все, о чем я прошу.
Она робко улыбнулась ему и, не дожидаясь ответа, вышла.
— Ты что, серьезно? — спросил ее Гейб, пока они шли по коридору. — Ты собираешься сдаться, если он, в конце концов, не согласится?
— Да. Так или иначе, но мы поедем домой. — Она взяла его за руку. — В крайнем случае будешь носить мне передачи каждое воскресенье.
— Это большой риск. Он — упрямый тип. Всегда тяжело иметь дело с людьми, которые считают, что на их стороне правда.
— Мы просто должны доказать ему обратное. Он уже допустил одну ошибку. Он сказал, что я рискую всем, что у меня есть. — Она ласково улыбнулась ему. — Но все, что у меня есть, — это ты. И я никогда тебя не потеряю.
Эпилог
— Ронни, где ты?
— На кухне, — отозвалась она. — И не кричи, пожалуйста. Еще немного, и пирог будет готов.
— Ты что, готовишь? — подозрительно спросил Гейб, появляясь на пороге кухни.
— Вроде того. На прошлой неделе я брала интервью у шеф-повара ресторана в Марасефе, и он сказал, что любой человек может хорошо готовить, если сосредоточится. Сам он вместо дрожжей использует медитацию.
— И что, от этого тесто поднимается?
— В любом случае хуже от медитации ему не будет.
— И мне придется это есть? — с тоской поинтересовался Гейб.
— Мне это было бы приятно. — Она снова уставилась на пирог сквозь прозрачную дверцу духовки. — Кстати, а ты почему так рано вернулся? Мне казалось, ты собирался пообедать с шейхом.
— Мне позвонили сегодня в офис, и я отменил обед. — Он помолчал. — Звонил Пилзнер.
— У меня же есть еще восемь месяцев. Они не могут изменить срок.
— Именно это он и собирается сделать. Он хочет, чтобы я лично сопровождал тебя на суд в Майами.
— Что?
— Ага, попалась! — Гейб рассмеялся и, подхватив ее на руки, принялся кружить по кухне. — Я пошутил.
Радость охватила Ронни.
— Я убью тебя. Что он на самом деле сказал?
— Он узнал о том, что ты получила премию Эмми за материал о нелегальных иммигрантах. Он считает эту историю субъективной и излишне сентиментальной.
— Это звучит не очень оптимистично.