Путевой обходчик
Шрифт:
Кассирша отсчитала сдачу и положила деньги на стойку кассы.
— В любом случае, к вам это не относится, — продолжал заигрывать Пахомов, сгребая сдачу со стойки и пряча ее в карман. — Я бы никогда не смог направить оружие на такую красивую девушку, как вы. Ни при каких обстоятельствах.
— Даже если бы я была грабительницей банков? — спросила вдруг девушка, глядя Пахомову в глаза.
— Даже тогда, — кивнул он. — Кстати, а до которого часа вы работаете?
— Я…
Женщины за спиной у девушки что-то приглушенно зашептали.
— Жаль, — игриво посетовал Пахомов. — Такая красивая и такая немногословная. Если вы думаете, что молчание украшает женщину, вы ошибаетесь.
— Да чтоб тебя, — услышал Пахомов у себя за спиной.
Он повернулся и увидел, что толстяк Левкус, вспотев и покраснев от злости, возится у банкомата.
— Что там у тебя?
— Да не хочет, зараза, карточку принимать, — прорычал Левкус. — Как можно какой-то железяке деньги доверять? — с досадой добавил он.
— А ты все правильно делаешь?
— Я всегда все правильно делаю, — огрызнулся сержант. — Не веришь — попробуй сам.
Пахомов шутливо помахал девушке рукой, повернулся и двинулся к банкомату. Угрюмый Левкус пыхтел возле аппарата как рассерженный еж. Несмотря на царящую в зале прохладу, пот с него лился ручьем.
— Ты, наверное, троллейбусный талон с карточкой перепутал, — поддел коллегу Пахомов, приближаясь к толстяку сержанту. — Дай-ка посмотрю.
Тут и тощий Степанцов поднялся со своего дивана. По его довольной физиономии было заметно, что он рад шансу позубоскалить над Левкусом и не собирается этот шанс упускать.
— Что, Гена, сложная наука? — иронично осведомился он.
Пахомов протянул руку, чтобы взять у Левкуса карточку, но тут брови его резко взлетели вверх, а зрачки расширились.
— Гильза, — тихо прошептал он, глядя куда-то на пол.
— Чего? — не понял Степанцов.
Пахомов, не слушая его, нагнулся, чтобы поднять с пола гильзу и, едва коснувшись ее пальцами, увидел невдалеке еще две.
«Черт!» — он резко выпрямился и передернул затвор автомата. И в то же мгновение тишину банка взорвал грохот выстрелов. Краем глаза Пахомов успел заметить высокую худую фигуру, в вытянутых руках которой, как два маленьких злобных пса, залаяли пистолеты.
Он увидел, как на лбу у рядового Степанцова появилась маленькая черная дырочка и как тот стал медленно заваливаться набок. Увидел, как дернулась в сторону голова сержанта Левкуса и как из его шеи ударил фонтан алой крови.
Все это заняло не больше двух секунд. Пахомов бросился на пол и перекатился по полу за диванчик, чтобы использовать его как укрытие. Где-то закричали, раздался пронзительный женский визг. Пахомов вскинул автомат. Палец коснулся спускового крючка, но выстрелить старший сержант не успел. В затылок ему ткнулся ствол пистолета, а хриплый мужской голос властно приказал:
— Руки за голову.
Голос принадлежал к разряду тех, которым невозможно не повиноваться.
— Молодец, — похвалил голос. — Будешь слушаться — останешься жив.
Пластиковый хомут крепко стянул запястья старшего сержанта.
— Вставай, усатый!
Пахомов, морщась от боли, поднялся на ноги. Перед ним стоял высокий широкоплечий мужчина лет тридцати пяти. У него было добродушное лицо с крупными чертами, однако в синих глазах присутствовало нечто такое, что не оставляло сомнений — спорить с этим парнем себе дороже. Пахомов тотчас его узнал: тот самый здоровяк, который сидел на диванчике и рассеянно изучал какие-то документы.
— Не дергайся — хуже будет, — посоветовал верзила.
Затем протянул руку, быстро, но без суеты снял с Пахомова рацию, поднял с пола автомат и резко, не замахиваясь, ударил Пахомова прикладом по голове. Перед глазами у старшего сержанта повисла желтая пелена, и он потерял сознание.
Здоровяк внимательно посмотрел на Пахомова, затем повернулся и спросил у высокого жилистого парня, который открыл пальбу:
— Ты зачем стрелял? Ты не понял, что нам нужны только деньги? Какого хрена ты тут устроил?
Жилистый недобро усмехнулся и ответил:
— А что, надо было подождать, когда они начнут палить? Они ж все со стволами. Гром, в натуре, если бы не я…
Договорить он не успел. Верзила врезал ему кулаком под дых, и жилистый подавился собственными словами. Он согнулся пополам и застонал. Однако Гром на этом не остановился. Он схватил сообщника за волосы и ударил лбом о столешницу. Действовал по-прежнему уверенно и спокойно, хотя в глазах его пылала ярость.
Все еще держа жилистого за волосы, здоровяк ровным голосом, словно учитель, отчитывающий мальчишку-хулигана, спросил:
— Ты понимаешь, гнида, что завалил двух ментов? Мы просто так не убиваем людей. Ты понимаешь, что ты нас всех подставил? — Он хорошенько встряхнул жилистого и сухо поинтересовался: — Скажи честно, Костя, ты специально это сделал?
Костя попытался было что-то ответить, но Гром приставил к его голове пистолет, и он испуганно заткнулся.
Сзади к Грому подошел третий грабитель. Этот был пониже, но такой же широкоплечий, как и главарь. Приземистый, коротко стриженный крепыш. Он положил Грому руку на плечо и тихо сказал:
— Гром, завязывай. Ситуацию уже не исправишь. По-любому надо заканчивать.
Гром еще несколько секунд держал пистолет у головы Кости, затем опустил руку и отшвырнул парня от себя.
— Иркут, ты как? — спросил он крепыша. — Цел?
— Я в порядке, — ответил тот.
Гром повернулся к сгрудившимся в кучу сотрудникам банка:
— У кого ключи?
Те продолжали испуганно жаться друг к другу. Костя подскочил к пожилому мужчине с бейджиком, на котором было написано «Старший менеджер», схватил его за ворот и истерично проорал: