Пути Господни
Шрифт:
Я не говорю об оставшихся родных, близких, об экономических связях, пусть. Но войны, голод, катаклизмы, происходящие в том, остальном, оставленном мире. Мы захотим, более того, будем обязаны учувствовать, помогать. Однако, вернувшиеся, уже не будут гражданами нашего общества, они станут членами того, остального социума, пусть не самыми плохими, пусть наиболее совестливыми, но того, как и я, ты... Только уйдя, полностью отринув, оборвав все связи в буквальном смысле слова с тем - этим миром,
– Как Моисей, который сорок лет водил евреев по пустыне.
– Как Моисей. Родившиеся на корабле, не ведающие, не знающие, что оставили, чего лишились, с пеленок воспитанные в новых ценностях, станут новыми гражданами новой формации.
– Не знаю... человек всегда человек, даже запертый в жестяной бляшанке среди открытого космоса. Отыщутся те, кто захочет большего, власти, найдутся, кто станет перед ними лебезить, ради крох с барского стола, будут и предатели, и герои, преступники и праведники, патриоты и равнодушные.
– Я не зря упомянул Россию. Почти сразу после переворота, там запретили религию. И что ты думаешь? Буквально следующее поколение выросло убежденными атеистами, хотя до этого, Россия считалась глубоко религиозной страной. Если правильно воспитывать, если с молоком матери дети начнут впитывать наши принципы, мораль, систему ценностей, не представляя, даже не помышляя об ином... все получиться.
– Не знаю... возможно, ты прав.
***
Загадка:
Сидит прыщ у всех на виду,
Не трогаешь – холодный,
А только надавишь – сразу воспаляется.
(Люк Утилизатора)
Из сборника «Устное народное творчество»
Кулак Брайена просвистел в воздухе. Юрий ловко перехватил его, отвел в сторону, разворачиваясь и подставляя сопернику бок. Если удастся перебросить через бедро… Брайен вовремя заметил подвох, вторая рука пришла в движение, нащупывая горло Юрия для удушающего приема. Стремительно сориентировавшись, Юра отпустил руку соперника.
Молодые люди замерли друг против друга. Воздух со свистом покидал распахнутые рты.
– Сдавайся, проклятый техник!
– Грязный металлург!
Юноши снова кинулись друг на друга.
Рената Левицкая невольно задержала дыхание. Странная смесь драки и борьбы, при первом, да и при втором приближении, похожая на танец.
Однополый, парный танец соперничающих партнеров.
Юра сделал выпад, Брайен присел, пытаясь подсечь ноги соперника, тот прыгнул, подсечка ушла в пустоту.
Блестящие капли пота покрывали раскрасневшийся
– Давай, Брайен, покажи зазнайке-технику!
Немногочисленные зрители являлись представителями иных цехов. Техники вообще редко общались с кем-либо вне узкого круга «синекожих». Эдакий мирок в мирке со своими законами, ценностями, юмором и строгим наследованием.
Юра являл редкое исключение.
Брайен произвел ложный выпад, настолько ложный, что даже Рената заметила это. Улыбнувшийся Юрий просто шагнул назад.
В отличие от соперника, он бы в футболке. Синей футболке – принадлежности цеха, по которой черными кляксами расползались пятна пота.
Пришла пора Юрия атаковать. Молниеносный выпад, Брайен ловко уворачивается от него.
Танец, танец соперничающих партнеров.
Могут ли партнеры быть соперниками?
Снова удар, и снова блок с последующим захватом.
Рената, в отличие от зрителей, не могла сказать за кого из молодых людей «болела». Положа руку на сердце – за обоих.
Можно ли «болеть» за обоих?
Брайен сделал подсечку и, к вящей радости зрителей, соперник упал на маты. Не долго думая, Гайдуковский прыгнул сверху, придавив Юрия мускулистой тушей. Некоторое время тот сопротивлялся. Руки скользили по потному телу в тщетной попытке провести захват, но Брайен уже полностью владел ситуацией – болевой прием, вытянутая рука соперника перегнута через бедро.
– Что, техник, сдаешься?
– Никогда!
Молодые люди, а следом и зрители заулыбались соперничеству друзей.
***
Родилось – 0.
Умерло – 18 (в т.ч. 17 рабов).
Рекомендуемая квота на детей – 4.
Гул.
Тихий, словно шепот.
Страшный, как затишье перед бурей.
В этот гул вплетались подвывающие ему голоса женщин, стиснутые зубами стоны подростков, кряхтенье самого Рхата.
Великая Мать – спаси и защити!
Внутри повозки было темно и душно.
Сперва их вжало в пол. Холодный, твердый пол, совсем не похожий на подстилку из сухой травы хижины.
Рхат Лун думал – все. Пришел смертный час.
Самое необычное – груза никакого не было.
Отяжелел сам воздух, навалившись каменной ношей. А тело… из тела взрослого юноши неожиданно, на краткий миг превратилось в мощи дряхлого старика.
Даже женщины прекратили выть, придавленные тяжестью и страхом.
Великая Мать, не оставляй!