Пути неисповедимых
Шрифт:
— А сколько тебе скитаться нужно? — спросила Ранейрис.
— Отец сказал, что пока не стану известным. Лет десять, может, больше.
— Ничего, у нас тут тоже здорово! Я, правда, иногда скучаю по Охмараге, но и здесь не так уж плохо, поверь, — приободряющее улыбнулась брату Раф.
— А вы с дядями как, все хорошо? — осведомился он.
— Эх, да так же, если подумать, — вздохнула. — Истэка загорелся новыми идеями, теперь целыми днями не вылезает из своей лаборатории. То и дело дом трясется, а из подвалов то идет жуткая вонь, то доносятся взрывы, — хмыкнула. — Рэми вот недавно притащил очередного
— Что, опять? — удивленно усмехнулся царевич. — Ему еще не надоело?
— Да он их может десятками таскать, только волю дай! — фыркнула Раф. — Все силы на них тратит, да еще и меня заставляет за этими котятами ухаживать… Он уже давно никого не приводил, целый год, а тут вдруг притащил какого-то юродивого. Ничего никому не объясняя, заперся с ним в кабинете и не выходил оттуда сутки. Судя по крикам, на этот раз попался совсем уж запущенный случай. Рэм после работы так и остался там лежать, даже встать не мог. Измотал себя до крайности, идиот… Но, знаешь, — Раф загадочно улыбнулась, прикусив нижнюю губу и посмотрев в сторону. — Этот котенок оказался не таким, как прочие. Он у нас жил некоторое время, помогал мне приводить в чувства Рэма и сам восстанавливался. Правда, дурачок начал за мной ухаживать, и когда Истэка застукал нас за поцелуем, то вышвырнул его вон из дома…
— С каких пор ты заводишь романы с оборванцами? — нахмурился царевич.
— Он не оборванец! — возмутилась Раф. — Он был владельцем театра, но завистники его таланта искалечили его и… в общем… Он мужчина с очень трагической судьбой, вот! Он обещал, что когда вернет себе свое законное место в театре, то даст мне главную роль в гениальном спектакле, который придумал, скитаясь по дворам!
— Больше его слушай, — хмыкнул Кудеяр.
— Зануда, — поморщилась Раф, опять дернув брата за длинное ухо. — Ну так вот, к чему я все это… в общем, Истэка сказал, что ноги этого развратника больше в доме нашем не будет, а я вспылила и сказала, что и моей тогда тоже не будет, пока он, книжный червь и еще мальчик в свои двести с хвостиком, не перестанет контролировать каждый мой шаг… Обычно, за меня в таких случаях Рэм вступается, но он был слаб, лежал в кровати и вообще не слышал, что мы ссорились. Ну, Истэка, конечно, разошелся и сказал, что я могу проваливать на все четыре стороны, раз не ценю их заботы и бла-бла-бла-бла-бла… В общем, я сбежала от него с драматургом!
— И что? — нахмурился Кудеяр. Он чувствовал, что все это клонится к чему-то, что ему очень не понравится.
— Ну… — замялась девица, — Понимаешь, он такой красивый, такой милый, такой обходительный… Конечно, вряд ли он вернет себе свой театр и даст мне роль, начнет мою блистательную карьеру актрисы, но все же… Мне хочется побыть с ним подольше, прежде чем навсегда расстаться. Этот скандал с Истэкой и побег… это ведь только сегодня произошло, потому мы и вместе побыть не успели толком.
— Не пойму, чего ты от меня хочешь?
— Ммм… давай я тебе направление скажу, а ты сам до домика дядюшек дойдешь? Всего две недели пути! Когда вы до Искупления доберетесь, я к вам перемещусь и проведу через зачарованный лес.
— Что за ерунду ты говоришь? — нахмурился царевич. — Как ты могла уйти из дома сегодня и оказаться здесь, если мне надо добираться до него
— У меня талант к телепортации, так Истэка говорит. Я много тренировалась, и теперь могу перемещаться на огромные расстояния! Так что, поверь, все будет, как надо! Ты две недели будешь в пути, а я за это время погуляю здесь со своим драматургом! И все довольны, видишь? — улыбнулась.
— Я не доволен, — нахмурился Кудеяр. — С какой стати я должен позволять тебе гулять с каким-то совершенно незнакомым мне типом, который, к тому же, не собирается брать тебя в жены, а если и соберется, то я первый его убью?
— Ну братик, ну пожалуйста! — Раф широко раскрыла свои гипнотизирующие синие глаза и прильнула к груди брата. — У тебя девицы лет с пятнадцати водятся, а я что, до пятидесяти в девках ходить буду? Мне тоже хочется любви и романтики! А с этими узурпаторами какая романтика возможна, когда одному молитвы каждую ночь читай и по воскресениям в церковь ходи, а другому за книгами по теории магии сиди целыми днями?
— Нет, я не позволю тебе…
— Ну Кудеяр! Вспомни свою невесту, как вы с ней гуляли по саду, как ты дарил ей цветы, как вы обнимались при луне и ты, робко уткнувшись носом ей в щеку, впервые целовал ее нежные губы, неуверенно встречаясь с языком… — вдохновенно проговорила, похлопав длинными ресницами. — Разве ты не хочешь, чтобы я была такой же счастливой?
— Во-первых, я никогда не дарил ей цветов и скорее удавился бы, чем прогулялся с ней по саду или поцеловал. Во-вторых, я не стану потакать твоей очередной блажи! — сурово ответил царевич, отстранив от себя сестру и сложив руки на груди в знак неоспоримости своего решения.
— Ну… ну хочешь, я его с тобой познакомлю? — заканючила Раф. — Ты убедишься, что он хороший, и перестанешь вредничать? Пожалуйста!… Ну чего тебе стоит, а? Просто поговоришь с ним!
— Ты и мертвого достанешь… — вздохнул царевич, сдаваясь под умоляющим взглядом сестрицы. — Он далеко?
— Куденька, милый мой, как я тебя люблю, ушастика! — залепетала Раф, обняв брата вновь расцеловав его лицо. — А он уже спит, ему от Истэки так досталось, что, наверное, Рэму заново работать придется… я вас завтра познакомлю, идет?
— Идет, — кивнул Кудеяр. — Но это еще не значит, что я согласился оставить тебя здесь одну!
— Да-да, конечно-конечно, я это понимаю!…
— Знаете, это все конечно безумно интересно, но мы, пожалуй, пойдем спать, — вдруг сказал Дейк. — Бэйр, подними свою задницу! — спихнул меня с лавки. — До завтра, ваше величество! — кивнул Кудеяру и, ухватив меня за плечи, подтолкнул в сторону лестницы на второй этаж.
— Почему это мы идем спать? — спрашиваю, как только мы оказались в спальне.
— Нам действительно пора ложиться, — просто объяснил рыцарь. — Думаешь, я дам тебе валяться в кровати до трех часов дня? Разбежалась!
— Ну да, — хмыкаю.
— Честно, я ужасно устал, — широко зевнул Дейк. — У меня глаза слипаются… Я решил, что надо уйти, пока они не начали новый разговор о какой-нибудь ерунде, прервать который будет смертельным оскорблением для обоих.
— Спать и я уже хочу, — соглашаюсь. — Но как же с Леопольдом?
— Думаю, он не пропадет. В конце концов, мы ничего не можем сейчас сделать, да и он сам виноват.