Пути океана: зов глубин
Шрифт:
Медленно, но очень серьезно капитан произнес:
– Вижу, вы действительно верите в свою способность изменить ситуацию. Вы же не просто называете то, что, как вам кажется, преподнесет вас в выгодном свете? Но все намного сложнее… Впрочем, невзирая на ваши обвинения Гильдии Моряков, я так же презираю работорговлю и не должен был…
– Вам не следовало подслушивать чужие разговоры, капитан! Я хотела бы быть уверенной, что все вами услышанное останется между нами…
Де Круа сама ужаснулась той возмутительной холодности, с которой прозвучали собственные слова. Что с ней такое
Витал осмотрелся вокруг и усмехнулся.
– Между нами? На любом корабле очень сложно утаить какие-либо секреты, миледи. Слыхали об эффекте акустики? Без нее никто бы не расслышал мои приказы. Но будьте спокойны, высокопоставленным пассажирам, вроде вас, более нечем удивить меня и моих ребят. И мы не привыкли трепать языком… Еще будут ко мне вопросы?
– Благодарю вас, капитан.
Тот небрежно коснулся треуголки, кивнул и зашагал прочь. Для виконтессы Селин де Круа, консула Альянса Негоциантов, наибольшим сожалением в данный момент стала невозможность провалиться сквозь все палубы корабля на самое дно морское, где тишина, покой и нет никаких дурацких кузенов, пугающих новостей, Брутов с их панибратством и… бестактных капитанов.
Глава 4
Армада
Сколь бы ни потрясли ее новые сведения об острове Да-Гуа, всего несколько дней спустя Селин вновь ловила себя на том, что безмятежность и позабытая юношеская живость отодвинули тревогу куда-то на дальний план. Убаюкивающее покачивание на волнах, свежий воздух и нагретый солнцем деревянный шезлонг, в котором так удобно и читать, и незаметно поглядывать из под полей шляпы на бесконечную суету мореходов, несущих службу, словно начали возводить размеренную, надежную опору для новой жизни.
Вот одноногий пьяница с безобразным лицом – тот самый боцман – вышагивает по палубе, припадает на тронутую ржавчиной железную ногу и что-то сипло выкрикивает. Вот рыжеволосая девчонка Дафна по-обезьяньи карабкается на верхний ярус парусов и безобразно горбится на ужасной высоте… А вот детины-близнецы с типической для них глупой улыбкой драят палубу под каркающие назидания жуткого корабельного лекаря, что в который раз отправляет их мыться…
– К-клянусь бездной, однажды я воб-бью в ваши бош-шки глав-венство гигиены на бор-рту!!! Чт-т-то-о-о-о-о?! Чаще, гр-р-рю, моешься – реже горячка да вошь!!! – вещал старик. Его апломб и аристократическая бледность сочетались с такой жутью, которой позавидовали бы все вместе взятые чумные доктора в своих длинноносых безликих масках.
Поймав на себе пронзительный взгляд старика, Селин на всякий случай опустила глаза в книгу. Когда троица удалилась, де Круа украдкой в который раз за этот день поискала взглядом капитана.
В своей неизменной треуголке, с непостижимо идеальной выправкой тот стоял вдалеке на носу корабля вместе с Фаусто, квартирмейстером. Черноволосый акифец отчего-то лучезарно улыбался и поглядывал в подзорную трубу. Удивительно, но, судя по наблюдениям, экипаж едва ли не боготворил своего капитана, несмотря на всю строгость и явно не соответствующий статусу молодой возраст.
Хм… Как вышло, что каждое общение с
Вдруг раздался тревожный крик откуда-то сверху. Придержав шляпу и сощурившись, де Круа подняла голову.
С самой высокой мачты по центру палубы падал человек.
Падение было странным. Матрос птицей скользил по канатам, взмахивал сильными руками так, словно держался за воздух, и перелетал по перекладинам мачты все ближе к палубе. Приземлившись, как ни в чем не бывало он вытер лоб локтем и что-то гаркнул товарищам.
У Селин закружилась голова.
– Э-э-э… миледи, – тотчас же раздался негромкий голос слева…
Де Круа натянула дежурную улыбку и обернулась.
Перед ней стоял смуглый матрос и неловко переминался с ноги на ногу. Кажется, этого юнгу команда называла Лукасом:
– Миледи, в ваших вещах оказался опоссум… Мы конечно не возим зверя вне клетки, но коли оно – ваш питомец… Нет, я не могу утверждать, но, кажется, он перепортил ваши вещи и… нагадил в постель…
– Что?! Неслыханно!..
Селин помчалась в каюту.
Но на удивление, там никаких следов животных, грызунов или тем более опоссумов, не нашлось.
Позади внезапно громко щелкнул замок.
Она рванулась к выходу и обнаружила дверь запертой.
Спустя мгновение скрипнул засов, и разъяренная де Круа сорвалась в крик:
– Да как вы смеете?!
Небо прояснилось. Ветер дул крепкими свежими порывами.
Капитан привычным жестом встряхнул сложенную подзорную трубу.
Ровная линия горизонта имела изъян. Будто рука, ведущая грифельную черту, вдруг дрогнула и продолжила путь как ни в чем не бывало.
На маршруте следования с материка на Да-Гуа не предполагалось никаких попутчиков, кроме состава эскадры «Крылатого Марлина» – фрегатов «Лентяй», «Фурия» и «Золотые Пески». В противном случае Гильдия Мореходов уведомила бы их еще в порту.
Витал закусил губу.
Пираты. Они же крысиные бригады.
Встречи с ними частыми не были, но всегда заканчивались грабежом, пламенем и кровью с таким трудом собранной команды. При любой расстановке сил страдали и люди, и корабли. Воспоминания предсмертных криков братьев по морю врезались в память кровавыми струнами.
Витал нахмурился и осмотрелся, будто в надежде увидеть подсказку. В последнюю встречу с крысиными бригадами бедняга Жан из близнецов лишился руки, а затраты на ремонт бортов, рангоута и паруса свели на нет весь годовой заработок экипажа «Крылатого Марлина». Но, невзирая на полученный урон, груз не пострадал, а репутация надежного перевозчика утвердилась за Виталом окончательно.
Риски возросли. Теперь, кроме доверенного имущества и жизней своих ребят, он отвечал и за высокопоставленных пассажиров. Взгляд сам собой остановился на верхней палубе на корме, где на солнце светлели широкие поля шляпы сидящей в шезлонге виконтессы. Витал поспешил отвернуться и принялся рассчитывать скорость сближения по направлению ветра.