Пути в незнаемое. Сборник двадцатый
Шрифт:
Мы готовились к такой ситуации заранее и многое изучили еще в Москве. Есть языки программирования, а есть языки для диалога с ЭВМ. К тому же ЭВМ — разные, а значит, и языки разные. В нашем родном институте есть достаточно хороший вычислительный центр, где мы практиковались в составлении программ и «беседах» с машиной.
В общем, провели серьезные тренировки, как перед подъемом на сложную вершину, и эта подготовка сильно помогла мне более или менее быстро войти в курс дела на месте. Вполне уместно было бы ввести в нынешних анкетах графу: «Какими языками программирования вы владеете?»
ФИЗИКА НА ЭВМ
Я начал общаться с вычислительным центром ДЕЗИ часа через три после приезда, получив личный пароль, который дает возможность
Речь дальше пойдет о больших ЭВМ с колоссальным объемом памяти и быстродействием во много миллионов операций в секунду. Таких машин три, и стоят они в вычислительном центре. Кроме них в каждой группе есть несколько малых машин — мини-ЭВМ, которые проверяют напряжения, токи, сопротивления во всех частях детектора и сообщают дежурному результат. Есть средние ЭВМ, пересылающие информацию со всех частей установки на магнитофонные ленты. На этих машинах можно решать какие-нибудь задачи, но основная часть задач, сложных, объемных, решается на больших ЭВМ вычислительного центра.
Диалог с машиной можно начать в любой момент, присесть где удобно, запустить программу, проверить, как считаются те, что ты ввел раньше. Общение с ЭВМ быстро становится повседневной привычкой.
Происходит диалог так: сначала набираешь на клавиатуре свое имя. ЭВМ спрашивает пароль, ты отвечаешь и после этого получаешь возможность видоизменять программы, лежащие в твоей библиотеке. Читать можно программы из любых библиотек, а изменять — только в своей. Далее — по потребности: можно вызвать на экран текст программы и что-нибудь изменить в нем, можно посмотреть результаты уже завершившейся программы, а можно ознакомиться с новостями ДЕЗИ.
Вычислительный центр и все терминалы работают круглосуточно. Вполне можно работать и ночью, что случается довольно часто. Одна из причин таких ночных бдений довольно интересна, и о ней стоит рассказать подробней.
Хотя вычислительный центр обладает колоссальными счетными мощностями и одновременно может считаться не одна сотня задач, все же какие-то задачи пропускают в первую очередь, а какие-то — во вторую. Но если спросить у любого экспериментатора, какая задача важней, то, без всякого сомнения, он, конечно, ответит, что именно его и только эту задачу обязательно надо считать в первую очередь. Поэтому для наведения порядка придумана система приоритетов.
Если задача идет с меткой высокого приоритета, то она начинает считаться сразу же, как только вы ее запустили. Если приоритет средний, приходится подождать два, а то и три часа. Для низкого приоритета нет никакой гарантии, что задача вообще сосчитается сегодня. Есть масса дополнительных градаций: задачи без магнитофонных лент считаются быстрее, длинные задачи откладываются напоследок и т. д.
На каждую группу физиков ежедневно выделяется определенное количество времени. У нас, например, было десять минут высокого приоритета, восемьдесят — среднего, а низкого — сколько угодно. Согласитесь, совсем немного для пяти десятков физиков, поэтому всегда существовала конкуренция (естественно, негласная). Каждый старался побыстрее запустить свою задачу с высоким приоритетом, и обычно к обеду в табличке «Контингент времени АРГУС», которую каждый может посмотреть на экране терминала, в графе высокого и среднего приоритета
Через несколько дней работы в ДЕЗИ я обратил внимание, что в 11—12 часов вечера трое-четверо канадских студентов сидят за терминалами, не уходят и вроде бы ничего не делают — беседуют о пустяках и нетерпеливо посматривают на часы. Ради интереса я решил остаться посмотреть — что же произойдет за полночь. Оказалось, что в два-три часа ночи вычислительный центр выделяет новый контингент времени на следующий день, и можно опять быстро сосчитать свои задачи. Но такой захватнический способ работы не одобрялся серьезными физиками АРГУСа, и Владимир Михайлович, конечно же входящий в число этих самых физиков, не рекомендовал мне им пользоваться. Мы нашли другой способ. В субботу и воскресенье поток желающих посчитать на ЭВМ резко спадал: десять — двадцать энтузиастов, не больше. А время для счета выделялось то же, что и в будни. И работать в выходной день — одно удовольствие. Так у нас не стало выходных.
Для любителей поздних вычислений всегда работает буфет, где до 10 вечера можно перекусить. Позднее — приходится довольствоваться собственными припасами или же прохладительными напитками из автоматов. Автоматы с бутылочками «фанты», кока-колы, пепси-колы, минеральной расставлены на всех оживленных перекрестках корпусов и прямо в зале ускорителя. Напитки в них ледяные даже в самую отчаянную жару.
РАЗВЛЕЧЕНИЯ НА ЭВМ
Однако работа за терминалом — занятие утомительное. Через пару часов затекает спина и от напряжения устают глаза. Хочется отвлечься. На этот случай в памяти ЭВМ хранится множество разнообразных игр. Есть простые — шашки, калах, покер, есть посложнее — поиск драгоценностей в пещере или сражение с пришельцами из другой галактики, есть необычные — беседа с психоаналитиком. В эти игры я часто поигрывал и не раз попадал в забавные ситуации.
Сначала я решил побеседовать с психоаналитиком. Следуя описанию, предваряющему начало любой игры, я напечатал на терминале приветствие и несколько первых слов — начало разговора. К сожалению, компьютер ответил мне на немецком языке, в котором я мало что понимал. Стало ясно, что поговорить нам не удастся. Решив прекратить «общение», я напечатал «ауфвидерзеен» и думал заняться другими делами. Не тут-то было: на мою попытку расстаться с ним психоаналитик разразился длиннющей фразой и не думал отключаться. Как потом перевели знатоки, ЭВМ сообщала, что моя психика крайне неустойчива и прощаться рано — надо еще «поговорить». Пятнадцать минут я старался попрощаться с компьютером всеми известными мне способами, вплоть до угроз и оскорблений, — выйти из игры не удалось. Пришлось обратиться за помощью к соседу, работавшему за терминалом справа от меня. Он оказался поопытней и со снисходительной усмешкой напечатал несколько слов, после чего психоаналитик мгновенно отпустил меня с миром. Потом мой спаситель пояснил, что напечатал он такой текст: «Извините, но уже 17 часов и мне пора пить кофе». Порядок уважают все: и люди, и компьютеры.
Не менее увлекательной оказалась игра «Поиск драгоценностей». Сокровища были запрятаны в глубокой пещере, и путь к ним пролегал через множество опасностей и приключений. Игра затягивала, тем более что компьютер запоминал то место, где ты остановился, и ты мог продолжать путешествие, начиная играть в следующий раз. Однажды я решил поискать сокровища в рабочее время, то есть в будний день часов в одиннадцать. Не тут-то было: как только я напечатал вызов программы игры, на экране появилась надпись: «Вход в пещеру с понедельника по пятницу закрыт с 9 до 18, в нее могут входить в эти часы лишь волшебники, знающие волшебное слово». Я решил не сдаваться и на вопрос о волшебном слове напечатал какую-то абракадабру. На экране тут же появился ответ: «Мистер Семенов! Вы не волшебник, а шарлатан, не рекомендуем говорить неправду и тем более играть в рабочее время. Добро пожаловать к нам, но только после конца рабочего дня!» После такого убедительного внушения я неделю не прикасался к играм.